That will never work. История создания Netflix, рассказанная ее основателем

«Как мы вообще сможем себе это позволить?» – начинает Лоррейн, когда я наконец связываюсь с ней. На заднем плане я слышу детей и звук, похожий на чаек.

«Ты на пляже?»

«Я с одноклассниками Логана. Я знаю, что Морган очень хочет пойти в Gateway, но я думаю, что мы совершаем большую ошибку».

Она делает паузу, и я слышу грохот волны, сопровождаемый счастливым детским визгом.

«Нам следует продать дом», – говорит она.

Это привычный рефрен. Почти столь же привычный, как и напоминание, что Монтана и моя мечта о жизни почтальона – то, что нас ждет, если с Netflix все пойдет прахом. «Все будет хорошо», – напоминаю я ей. Через стекло я вижу, как Дев и Ишаан вскрывают коробки с новенькими сетевыми шлюзами. Эрик с улыбкой на лице наблюдает за ними.

«Я просто хочу, чтобы ты был реалистом, – говорит она. – Мы можем обойтись без многих вещей. Может быть, нам нужно подумать о том, чтобы еще больше урезать расходы». «Мы здесь далеко продвинулись, – говорю я ей. – На сегодняшний день мы компания, стоящая миллион долларов». Я не говорю ей, что мы компания, которая в перспективе стоит миллион долларов, и не упоминаю, как я озабочен тем, из какого источника приходят деньги. Я просто говорю, что мы можем пообщаться обо всем этом за ужином – как обычно, я приеду.

14.00

«Ты выключил телефон?» – Те входит в мой кабинет. Как всегда, она знает ответ на свой вопрос еще до того, как задала его. «Мы пытаемся заверить пресс-анонс для продвижения Sony, – она делает паузы, сжимая губы в демонстративной гримасе. – Кажется, почти невозможно убедить их принять наш релиз». Sony действительно не удостоила меня вниманием, когда я впервые обратился к ним с предложением о скидке. Но как только они увидели, что мы работаем с Tohiba, то сразу решили, что им тоже это нужно.

Вы все время видите это в бизнесе и спорте: молодой выскочка пробует что-то новое, и когда это срабатывает, лидер индустрии использует прием в собственных целях. Почему? Потому что может.

К тому же их собственная рекламная компания – диск с концертом Джеймса Тейлора[48] – не сдвинула чашу весов. Джеймс Тейлор работал на Sony, так что он не стоил им почти ничего. Но им следовало бы разбираться во вкусах аудитории получше. На дворе 1998 год, прошло двадцать лет со времен альбома «Fire and Rain», и Милашка Джеймс не так уж привлекателен для технарей.

Те положила стопку бумаг на мой стол для совещаний. «Посмотри на этот бардак, – сказала она, тряся головой так активно, что я чувствую запах лака для волос. – Не понимаю, как они вообще что-то делают. У них, кажется, нет никого, кто обладал бы полномочиями принимать решения. Я начинаю думать, что нам надо просто послать их и сделать объявление, не важно, утвердят они релиз или нет».

«Ужасная мысль, – сказал я, выходя из-за стола и склоняясь над страницами. – Я потратил недели, чтобы они комфортно чувствовали себя и могли доверять стартапу. Если мы устроим тут Дикий Запад, то все испортим».

Но она не лжет насчет их придирок. Пресс-релиз испещрен исправлениями. «С чем у них проблемы сейчас?» «Со всем! – Те всплескивает руками, потом берет релиз и стучит по нему своей яркой красной ручкой. – Все, что мы написали, – рост рынка DVD, количество выходящих фильмов, даже то, как мы воодушевлены, бла-бла-бла, – все должно пройти через шесть уровней подтверждения. И это даже не говоря о юридических моментах».

«Я позвоню Майку», – отвечаю я. Но я не настроен оптимистично. Майк Фидлер известен «подставами с улыбкой»: с широкой усмешкой он попытается выбить соглашение, которое будет жестким и невыгодным для вас. Это именно то, что он проделал со мной три недели назад. Майк не хотел три бесплатных диска напрокат: он хотел десять. И это еще не все. Вдобавок, он стремился заполучить еще пять бесплатных DVD.

Для нас это было невероятно дорого.

Пять бесплатных дисков из нашей библиотеки означали потерю сотен долларов.

То есть, по условиям соглашения, мы платили Sony сотню баксов за одного человека, который купил их DVD-плеер и пришел на наш сайт. И это кроме десяти бесплатных дисков напрокат. Что хуже всего – я обещал Toshiba эксклюзивность. Но возможность работы с Sony, самым крупным игроком на рынке, была слишком хороша, чтобы ее упускать. Оно того стоило. Я дал Майку то, чего он хотел.

Давление могло вывести его из себя. Но позвонить Майку со спором из-за языка пресс-релиза было намного легче, чем, поджав хвост, набрать Стива Никерсона и признаться, что я изменил Toshiba с ее старшей сестрой.

«Дай мне двадцать минут, – сказал я Те. – Посмотрим, хорош ли я в подставах с улыбкой».

16.00