The Art of Choosing

Но это еще не конец истории. Влияние культуры выходит за рамки собственных представлений людей о выборе и их желания выбирать. Они формируют то, как люди на самом деле выбирают (когда они выбирают), что, в свою очередь, влияет на общество в целом. Давайте пока просто рассмотрим офисную среду, будь то в Citibank или в любой другой транснациональной корпорации. Американский нарратив о рабочем месте не просто говорит, что больше выбора - это лучше; он говорит, что больше выбора - это лучше, потому что больше выбора создает больше возможностей продемонстрировать свою компетентность. Путь к успеху лежит через выделение себя среди других, а микроменеджмент со стороны начальника может подавлять как в личном, так и в профессиональном плане. Азиатский подход, напротив, фокусируется на преимуществах для организации в целом, что может включать в себя оставление выбора за людьми, наиболее квалифицированными для его принятия: теми, кто мудрее, опытнее или выше по должности. Хотя оба подхода имеют свои преимущества, у них есть и недостатки: Первый может поощрять эгоизм, а второй - приводить к застою. Именно поэтому такие компании, как Citicorp, тратят значительные усилия на создание единой корпоративной культуры, которая с самого начала пытается вобрать в себя лучшее из двух миров, и все равно никогда не добиваются полного успеха. Теперь рассмотрим мир за пределами рабочего места. Как эти разные представления о выборе и, соответственно, контроле влияют на то, как мы представляем себе этот мир в его наиболее идеальном виде?

VII. ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ СВОБОДНЫМ

9 ноября 1989 года новость о том, что Восточная Германия впервые за несколько десятилетий откроет свои границы, вызвала шок во всем мире. Внезапно Восточный и Западный Берлин воссоединились, и между ними открылся свободный проезд, как будто железный занавес в виде Берлинской стены никогда не опускался на город. В то время я был студентом колледжа, учившимся в Мадриде, и, как только узнал об этом, сразу же сел на ближайший свободный поезд, чтобы принять участие в праздновании у Стены. Толпы людей хлынули через ворота в обоих направлениях: жители Восточного Берлина спешили попасть на Запад, а жители Западного Берлина - на Восток. Началось массовое празднование. Казалось, что весь мир собрался здесь, чтобы ликовать, обнимать незнакомцев, плакать от радости, отбивать сувенирные куски стены и быть частью эйфорического момента, когда был разрушен железный занавес.

Ведущий ABC News Питер Дженнингс заявил: "Неожиданно сегодня Берлинская стена потеряла смысл как препятствие на пути к свободе". Впервые перейдя из Восточного Берлина в Западный, один молодой человек воскликнул в беседе с репортером: "Я больше не чувствую себя в тюрьме!" Другой житель Восточного Берлина сказал: "После этого пути назад уже не будет. Это переломный момент, о котором все говорили". Люди воспринимали этот момент как триумф свободы не только в Германии, но и во всем мире. В ходе неистового празднования и последовавшей за ним риторики стало ясно, что падение Берлинской стены в конечном итоге означало как конец коммунизма как политической и экономической системы, так и триумф демократии и капитализма.

В течение последующих двух десятилетий меня неоднократно тянуло в Берлин, часто во имя исследований, но также и потому, что мне было интересно наблюдать за сменой одной системы на другую. К 1991 году большая часть Берлинской стены была снесена, и на ее месте постепенно появились признаки нового порядка и расширения возможностей выбора, которые пришли вместе с ним. Там, где раньше находилась часть стены, теперь был торговый центр. В Восточном Берлине становилось все больше вещей, которые можно было купить, и все больше ресторанов, в которых можно было пообедать. Капитализм уверенно и неуклонно набирал силу. Но, несмотря на ощущение, что после введения капитализма и демократии все будет замечательно, люди не были так уж одинаково счастливы этой вновь обретенной свободой, как можно было бы ожидать.