The Banshee Show (СИ)

— На втором этаже есть звукоизолированная комната. Бабушка … Она использовала её для … одних специфических дел. Она помогла нам узнать первый пароль к списку, точнее не она — электрофон. Я подумала, что ты можешь попробовать то же, пока мы в пути.

— Хорошо, — произнесла я. Спорить мне не хотелось, несмотря на то, что я не думала, что из этого что-то выйдет. — Лидия?

— Ммм?

— Я подумала, что вы меня бросили. Подумала, что вы обвиняете меня в смерти Дерека, и поэтому не можете больше меня видеть … Понимаешь, вы — единственные люди, с которыми я общаюсь.

Это был крик души. Возможно, мне стоило держать эмоции при себе, но у меня больше не было сил. К тому же, я думала о том, столько всего не успели сказать Эллисон и Дерек, и мне стало страшно: а вдруг и я не успею?

— Ох. Прости, Лиз … — выдохнула Лидия. — Мы … Мы не … Это очень сложно объяснить. Дело касается тёти Эллисон, и …

— Лиз? — послышался голос Скотта.

Я поняла, что наш телефонный разговор стоял на громкой связи.

— Лиз, послушай. Несмотря на, кхм … — Скотт кашлянул. — Чтобы ни случилось, ты не виновата. Ни в чём. И никто не виноват. Мы не предупредили тебя лишь потому, что тебе и так несладко было последнее время.

Он замолчал, но и я не торопилась говорить, потому что не знала, о чём. Скотт МакКолл был вторым человеком в моей жизни после тёти, кто действительно заботился обо мне.

Скотт МакКолл был первым человеком, которого я знала, кто заботился обо всех.

— Возвращайтесь скорее, — произнесла я. — Будучи единственным сверхъестественным существом в школе, я чувствую себя очень неловко.

Короткие смешки на другом конце провода заставил меня улыбнуться.

— Лиам передаёт тебе привет, — сказала Лидия перед тем, как повесить трубку. — Он не хочет признаваться в этом, конечно, но передаёт.

***

Мне пришлось объяснять миссис Мартин в течение пятнадцати минут, почему она должна дать мне ключи от домика на озере и при этом не должна поехать со мной. Я соврала, что когда однажды была там вместе с Лидией и ребятами, то оставила там свой шарф.

Миссис Мартин не сразу поверила в то, что я могу быть подругой её дочери.

Я зашла в белую комнату — единственную, где стоял красный граммофон, — и плотно закрыла за собой дверь. В ней действительно было невероятно тихо, и даже мои собственные мысли казались мне оглушающими. Я опустила пакет с грампластинками, которые захватила из дома, на пол, а затем и сама присела на колени на мягкий белый ковёр. Я не знала, зачем взяла с собой старую музыку, которую, оказывается, так любила моя тётя, но так как сама идея работать с электрофоном казалась мне странной, то работать с ним ещё и без пластинки было бы вообще глупо.

Вытащив из пакета пластинку группы Тэмптейшнс в ярко-красной обложке, я с минуту тупо вертела её в руках, прежде чем наконец вытащить её и поставить на диск проигрывателя.

Чтобы сообразить, как он работает, мне понадобилось ещё некоторое время. И когда наконец пластинка закружилась в медленном танце, ограниченном тонкой иголкой, я замерла, сложив руки на колени, в ожидании лёгкой и ритмичной музыки.

Раньше я никогда не слушала пластинки, но мне всегда казалось, что они должны звучать с приглушённым треском, навевающим лёгкую меланхолию и невольно заставляющим проиграть в голове самые тёплые воспоминания.

Но вместо этого я неожиданно услышала свою тётю.

“Второе ноября … Прошло уже два месяца с тех пор, как Мэддисон уехала. Я чувствую себя такой одинокой … Я знаю, что она должна была это сделать, потому что Лоррейн была ей так дорога, но ведь это было в прошлой её жизни, в той, где она всё ещё была Мэдди. Как она посмела покинуть меня? Она теперь моя … только моя Мэддисон …”

Я дёрнулась и резким движением руки оттолкнула рычаг с иголкой прочь от пластинки, словно он был ядовитый. Прижав ладони к ушам, я зажмурилась и принялась размахивать головой в попытке избавиться от голоса тёти, эхом звучащего в моём мозгу.

Как такое возможно? Неужели, дело в проигрывателе, который уже помогал Лидии?

Но что это воспоминание о тёте хотело мне сказать, и откуда оно вообще взялось в моей голове?

Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем я, наконец, перестала дрожать, опустила руки и сменила пластинку с Тэмптейшнс на Кассандру Уилсон. Но опять - никакой музыки, только монолог женщины с дрожью в голосе.

“Третье сентября. Она ушла. Она, чёрт возьми, ушла … КАК ОНА ПОСМЕЛА УЙТИ? Я НЕНАВИЖУ ЕЁ, Я ЕЁ НЕНАВИЖУ!”

Тётя так кричала, что я не смогла сдержаться и отползла прочь от проигрывателя, не в силах выключить его. Но в противоположном углу комнаты звук не стал тише. Наоборот, казалось, что теперь тётя стоит там, по другую сторону, и медленно подходит ко мне, скрестив руки на груди.

Словно она отчитывает меня. Словно это именно я бросила её.

“Я делала всё для неё. Я хранила её секрет ото всех вокруг, я приняла её в семью, я познакомила её со своей племянницей, а она взяла и ушла. УШЛА ИЗ-ЗА СВОЕЙ СТАРОЙ ПОДРУГИ, КОТОРУЮ НЕ ВИДЕЛА ДЕСЯТОК ЛЕТ!! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, МЭДДИСОН, Я ТАК СИЛЬНО ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!”