The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография

Мы уже давно думаем, где Джулиану учиться. Я даже выписал книгу про все школы Англии. Но там больше про футбол и теннис. Какой-то абсурд, да? Странные у них приоритеты. Его надо просто научить, что на свете есть другие люди. Ему незачем знать, как сэр Фрэнсис Дрейк перебил испанцев, как в Британии изобрели телевизор, все эти националистические бредни. Он хочет знать, как жить в этом мире.

Если мы и впрямь уедем за границу, придется, видимо, нанять домашнего учителя, только обязательно устроить так, чтобы у Джулиана были друзья, чтоб ему было с кем поиграть. У меня было счастливое детство. Мне нравилось в школе. Просто учителя ненавидели меня, а я — учителей. Но сама школа мне нравилась. Когда мы вспоминаем что-нибудь, иногда на ум приходят уже времена „Битлз“, но чаще — школьные годы.

Вряд ли Джулиан справится в такой школе, в какой учился я. Надо признать, из-за меня ему в муниципальной школе, наверное, будет тяжеловато. Смеяться будут. Сынок музыканта-миллионера. Станут пальцами тыкать. В платной школе с этим должно быть полегче — там только и думают что о деньгах».

Син гораздо сильнее, чем кажется. Она все это уже проходила и сознает, что творится. Невнимательность Джона ей понятна. Он бывает эгоистичен, но не нарочно — просто не думает.

Ссоры, которые случались у них первое время в Ливерпуле, давно позади. Они очень счастливы, хотя Син до сих пор утверждает: если б она не забеременела, они бы, наверное, не поженились. Джон соглашается.

«Джон никогда не думал остепениться, обзавестись домом, как не думал искать нормальную работу. Если бы я не забеременела и не вышла за него, мы бы неизбежно разошлись, когда он начал разъезжать по гастролям. Я застряла бы в Художественном колледже и, наверное, стала учительницей. Не случись Джулиана, ничего бы этого не было. Он не дал нам расстаться».

Син говорит, что при таких разлуках никакая любовь их бы не спаяла. «Его любовь — это „Битлз“. Не будь ребенка, он бы ушел с ними навсегда».

Оба говорят, что рады рождению сына, который удержал их вместе. Оба считают, что так должно было произойти. Это судьба. Джон очень верит в судьбу.

Иногда Син охота попробовать что-нибудь новое — найти работу, как-то применить художественное образование. Они с Патти, женой Джорджа, подумывали вместе открыть магазинчик в Ишере, но дальше разговоров дело не пошло.

«Я как-то слегка недовольна. Сейчас перед нами столько возможностей, и я не хочу заводить второго ребенка. Правда, я понимаю, что, стоит с этим затянуть, потом уже и не захочется второго… Но я правда недовольна жизнью, потому что я люблю что-то делать. Я немного рисую, придумываю одежду, но часто думаю, что хотела бы работать. Не сейчас, а попозже. У меня никогда не было работы. Можно заняться дизайном или, скажем, преподавать».

Над привязанностью Джона к «Битлз» Син подшучивает, и вполне очевидно, что порой эта его привязанность ее задевает.

«Я стала замечать: вот я предлагаю ему что-нибудь, а он это пропускает мимо ушей или говорит, что это ерунда. А через пару недель то же самое предлагает Ринго, и Джон мигом соглашается. Но я не переживаю. Трудно объяснить словами, но я чувствую, что я сильная. Я многое понимаю».

— Больше всего мне бы хотелось отдохнуть где-нибудь одним, без «Битлз». Только Джон, Джулиан и я.

— Чего-чего? — улыбается Джон. — Без наших дружественных битлов?

— Да, Джон. Мы об этом говорили на той неделе. Ты уже забыл?

— И что мы сказали?

— Что можно бы куда-нибудь съездить втроем, без наших дружественных битлов.

— Но это же клево, когда рядом друзья.

— Вот это очень обидно. Просто поехать с семьей ему недостаточно!

Джон ей улыбается, Син качает головой.

— По-моему, они тебе нужны больше, чем ты им, — говорит она.

Не успевает Джон ответить, она приводит пример — явно давно заготовленный:

— Джордж ведь ездил в Лос-Анджелес с Патти? Вот он не брал с собой всю компанию.

Джон улыбается. И говорит, что да, это похоже на правду.

— Когда мы закончили гастролировать, я пытался найти собственный путь. На съемках было весело, я играл в монополию, но ничего толкового не вышло. А увидел остальных — обрадовался, как не радовался никогда в жизни. Наконец-то снова почувствовал себя нормальным человеком.

Син глядит на него проникновенно:

— Прекрасно. Я знаю, что мы сделаем. Мы все уйдем на покой и поселимся в домике на утесе в Корнуолле, хорошо?

— Нет, я не могу на покой. Мне еще эти проклятые песни писать. Чтобы оправдать жизнь, надо работать.

32 Пол