Читаем The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография полностью

Джон, Джордж и Ринго перебрались в маклерский Саррей, и только Пол остался в Лондоне. У него большой трехэтажный особняк в Сент-Джонс-Вуд, недалеко от крикетного поля «Лордс», поблизости от студий EMI. Пол купил этот дом в 1966 году за сорок тысяч фунтов. В отличие от Джона и Ринго он свое жилище особо не усовершенствовал. Сад совершенно зарос и превратился в джунгли, где изредка охотится Марта. Когда Пол только переехал, сад был очень красивый. Все, особенно отец, наседали на Пола, чтобы тот занялся садом. А Полу, похоже, нравилась такая запущенность и то, как она раздражает людей. Однако в конце 1967 года он все-таки решил привести сад в порядок. У Пола родилась идея построить там сказочный дом — такую пагоду на высокой платформе и со стеклянной крышей, сквозь которую видно небо. Когда все было достроено, Пол и Джейн стали подумывать о переезде за город, в дом поменьше.

Дом огорожен высокой кирпичной стеной с большими черными воротами, которые автоматически управляются из дома. Говоришь в микрофон, тебе изнутри отвечают, и, если ты все сказал как надо, ворота распахнутся, а потом захлопнутся у тебя за спиной, чтобы в дом не просочились фанаты.

У всех битлов вокруг домов тусуются фанаты, но у дома Пола их больше всего: это ведь Пол, и к тому же он живет в Лондоне. Фанаты постоянно дежурят снаружи — обычно сидят рядами на ограде дома напротив. Оттуда им как раз виден двор и любое шевеление у парадного входа. С улицы дом Пола без труда узнается по гроздьям девушек, которые висят на кирпичной стене в паре футов над землей и тянут шеи.

В цокольном этаже находится квартира прислуги. Долгое время там жила семья Келли. Жена была как бы экономкой, муж — как бы дворецким, но в основном они слонялись без дела и просто жили в доме. После них в квартире для прислуги перебывала целая череда народу. Такое впечатление, будто возникают они случайно, и временами Пол их оставляет, даже если они совсем не подходят. Ему явно не помешал бы секретарь, чтоб следил за порядком в доме и визитерами, но Пол говорит: ни за что. Очень часто тут вообще никто не живет, а если Пол за границей, за домом и Мартой иногда присматривает его отец Джим.

Не то чтобы Пол беспокоился за дом. Его не волнует, что люди, с которыми он договорился о встрече, придут и узнают, что хозяин уехал в Африку или Америку. Лишь бы рядом всегда была милая женщина, материнская фигура, которая подаст горячий завтрак около часа дня и в любое другое время, едва ее об этом попросят. Когда Джейн не работает, она много и очень вкусно готовит.

На первом этаже расположена кухня, огромная и хорошо оборудованная, а также просторная надменная столовая, на вид совершенно необитаемая. В задней части дома находится гостиная — самая популярная среди битлов комната. У Пола она огромная и уютная, с большим французским окном в сад. Обставлена она крупной эдвардианской мебелью, зеленой и симпатично поблекшей. Там же стоит большой деревянный стол — едят в основном за ним, а не в столовой. Как правило, он застелен белой кружевной скатертью — типичный рабочий шик. В комнате обычно царит дикий кавардак: все свалено как попало — украшения, пакеты, газеты, лампы-вспышки, детали аппаратуры. Здесь битлы, Мэл и Нил собираются перед сессией звукозаписи, да и вообще когда оказываются в Лондоне. Комната выглядит очень обжитой и непритязательной. «Где ни живу, получается вот так. На Фортлин было то же самое. Вещи немного другие — большой цветной телевизор, например, — но атмосфера всегда такая».

На втором этаже расположена спальня Пола, большая и Г-образная, а в ней роскошная кровать с массивной резной спинкой. Обставлять спальню помогала Джейн. Рядом еще две спальни. На верхнем этаже у Пола рабочий кабинет, где они с Джоном пашут, когда нужно срочно сочинить недостающие песни к альбому. Здесь стоит скульптура Паолоцци. Очень своеобразная работа. Паолоцци был героем и учителем Стю Сатклиффа.

Знаменитая Марта (если вы сомневаетесь в ее известности, почитайте Beatles Monthly) — очень большая, косматая и дружелюбная английская овчарка преклонных лет. Добродушие не изменяет ей, даже когда у нее заводятся блохи. Для Марты сделана своя дверца, на случай если собаке вздумается погулять, но Пол старается гулять с ней сам как можно чаще. Обычно они отправляются на Примроуз-Хилл или в Риджентс-парк. Как-то раз они отправились в Хэмпстед-Хит, но у собаки случился припадок, и с тех пор Пол ее туда не водит. Еще в доме живут несколько котов и котят — число их день ото дня варьируется. Коты есть у всех битлов (и кошачьи дни рождения регулярно пропечатываются в Beatles Monthly).

Пол, как ни удивительно, умудряется гулять с Мартой, сохраняя инкогнито. Когда он на машине вылетает из дому, фанаты не успевают опомниться. А в парке Пол поднимает воротник и гуляет с Мартой по самым глухим уголкам, где встречаются только пожилые собачники, которых больше интересует громадная Марта, а не ее хозяин.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Свободное движение и пластический танец в России
Свободное движение и пластический танец в России

Эта книга – о культуре движения в России от Серебряного века до середины 1930-х годов, о свободном танце – традиции, заложенной Айседорой Дункан и оказавшей влияние не только на искусство танца в ХХ веке, но и на отношение к телу, одежде, движению. В первой части, «Воля к танцу», рассказывается о «дионисийской пляске» и «экстазе» как утопии Серебряного века, о танцевальных студиях 1910–1920-х годов, о научных исследованиях движения, «танцах машин» и биомеханике. Во второй части, «Выбор пути», на конкретном историческом материале исследуются вопросы об отношении движения к музыке, о танце как искусстве «абстрактном», о роли его в эмансипации и «раскрепощении тела» и, наконец, об эстетических и философских принципах свободного танца. Уникальность книги состоит в том, что в ней танец рассмотрен не только в искусствоведческом и культурологическом, но и в историко-научном контексте. Основываясь как на опубликованных, так и на архивных источниках, автор обнажает связь художественных и научных исканий эпохи, которая до сих пор не попадала в поле зрения исследователей.

Ирина Вадимовна Сироткина , Ирина Евгеньевна Сироткина

Публицистика / Музыка / Документальное
Песни в пустоту
Песни в пустоту

Александр Горбачев (самый влиятельный музыкальный журналист страны, экс-главный редактор журнала "Афиша") и Илья Зинин (московский промоутер, журналист и музыкант) в своей книге показывают, что лихие 90-е вовсе не были для русского рока потерянным временем. Лютые петербургские хардкор-авангардисты "Химера", чистосердечный бард Веня Дркин, оголтелые московские панк-интеллектуалы "Соломенные еноты" и другие: эта книга рассказывает о группах и музыкантах, которым не довелось выступать на стадионах и на радио, но без которых невозможно по-настоящему понять историю русской культуры последней четверти века. Рассказано о них устами людей, которым пришлось испытать те годы на собственной шкуре: от самих музыкантов до очевидцев, сторонников и поклонников вроде Артемия Троицкого, Егора Летова, Ильи Черта или Леонида Федорова. "Песни в пустоту" – это важная компенсация зияющей лакуны в летописи здешней рок-музыки, это собрание человеческих историй, удивительных, захватывающих, почти неправдоподобных, зачастую трагических, но тем не менее невероятно вдохновляющих.

Александр Витальевич Горбачев , Александр Горбачев , Илья Вячеславович Зинин , Илья Зинин

Публицистика / Музыка / Прочее / Документальное
Ньювейв
Ньювейв

Юбилею перестройки в СССР посвящается.Этот уникальный сборник включает более 1000 фотографий из личных архивов участников молодёжных субкультурных движений 1980-х годов. Когда советское общество всерьёз столкнулось с феноменом открытого молодёжного протеста против идеологического и культурного застоя, с одной стороны, и гонениями на «несоветский образ жизни» – с другой. В условиях, когда от зашедшего в тупик и запутавшегося в противоречиях советского социума остались в реальности одни только лозунги, панки, рокеры, ньювейверы и другие тогдашние «маргиналы» сами стали новой идеологией и культурной ориентацией. Их самодеятельное творчество, культурное самовыражение, внешний вид и музыкальные пристрастия вылились в растянувшийся почти на пять лет «праздник непослушания» и публичного неповиновения давлению отмирающей советской идеологии. Давление и гонения на меломанов и модников привели к формированию новой, сложившейся в достаточно жестких условиях, маргинальной коммуникации, опутавшей все социальные этажи многих советских городов уже к концу десятилетия. В настоящем издании представлена первая попытка такого масштабного исследования и попытки артикуляции стилей и направлений этого клубка неформальных взаимоотношений, через хронологически и стилистически выдержанный фотомассив снабженный полифонией мнений из более чем 65-ти экзистенциальных доверительных бесед, состоявшихся в период 2006–2014 года в Москве и Ленинграде.

Миша Бастер

Музыка