The Beginning of the End (СИ)

Белла почувствовала, как к горлу подкатывает комок.

- Я тоже любила госпожу Тамин и понимаю, что ты потерял, божественный отец…

Она ощутила изумление Перхора, услышавшего из ее уст почтительное обращение “ит нечер”, которое употребляли только египтяне.

- Я знаю, как моя дочь относилась к тебе, - произнес жрец Амона после молчания. Он взглянул на Синухета, который до сих пор не вмешивался в разговор. - Вы мне уже не поможете, но если я могу помочь вам, говорите.

Синухет поклонился.

- Мы желали бы попросить только об одном, божественный отец. Если можно, пусть тот дом в садах Амона, в котором жила Небет-Нун, пока не отдают другим. Моя жена будет отныне жить со мной, но это убежище может нам понадобиться… хотя мы пока еще не знаем, когда и зачем.

Жрец, привычный к таким недомолвкам, окинул супругов цепким взглядом. Оба покраснели, взявшись за руки, точно уличенные в преступлении. Они скрывали такую важную тайну…

Хотя едва ли Перхор действительно до сих пор не заподозрил, кто такая Белла. Этот старик был не глупее своей дочери.

- Хорошо, - наконец ответил жрец Амона. - Вы все останетесь под защитой великого бога, пока это в моих силах.

Белла посмотрела в его морщинистое лицо и почувствовала, как ее опять подтачивает страх. Но она ничего не сказала и только низко, благодарно поклонилась.

***

Время опять ускорилось. Как будто Белла и ее муж стали жить в ритме двадцатого века, одни среди всех людей Та-Кемет. Сетеп-эн-Сетх вернулся в свою военную школу - родители привезли его назад, навещая Перхора.

Во время занятий дома они условились, что Белла будет звать сына английским именем, “Седрик”, чтобы он скорее привык к нему. Теперь мать боялась, что мальчик может выдать себя в школе. Но, по-видимому, он умел легко переключаться - качество, необходимое для выживания в ее время.

Кроме того, египтяне редко звали друг друга и в особенности детей по именам, опасаясь сглаза. А имя ее сына было труднопроизносимым, как у многих здесь.

Только Синухет оставался для себя и семьи Синухетом, упорнее всех противясь переименованию. Что ж, Белла хорошо понимала его. Но Синухет готовился к побегу вместе со всеми.

Когда Шеритре - Эдвине исполнилось два года, Синухет поговорил со старшим сыном. С единственным своим сыном от первой жены: после смерти Мути он мало общался с Амон-Аха, и юноша тоже избегал отца. Этому растущему отчуждению они не могли и не желали помешать.

Поэтому сейчас Амон-Аха был удивлен, когда отец привел его в свой кабинет и, усадив, впервые за долгое время посмотрел на него как на свою плоть и кровь. Амон-Аха догадывался, что причина в новой жене отца, этой Госпоже Хаоса, которая давно завлекла Синухета в свои сети; и в молодом человеке в который раз шевельнулась враждебность.

- Ты хочешь мне что-нибудь поручить, отец? - спросил Амон-Аха, стараясь, чтобы на его лице не отразились истинные чувства.

Синухет пристально смотрел на наследника. Так, как смотрят перед прощанием, вдруг подумал молодой хозяин дома, или перед смертью…

- Ты, должно быть, догадываешься, что скоро я покину тебя, - наконец сказал отец.

Амон-Аха взволновался. Да, он догадывался о чем-то подобном; но не ожидал такой прямоты. А вдруг отец болен, как мать, и теперь…

- Отец, ты… - начал молодой человек.

Синухет посмотрел в лицо Амон-Аха, обрамленное такими же непослушными короткими волосами, как у него самого. Он успокаивающе улыбнулся.

- Нет, я не собрался умирать, сын, если ты испугался этого. Но я с Небет-Нун и нашими детьми собираюсь отправиться в путешествие, из которого вряд ли вернусь.

Амон-Аха выпрямился на стуле, глядя на родителя во все глаза. Синухет поспешно отвернулся.

- Я оставляю тебе все, чем я владею. Тебе и Неферу. Живите в радости.

- Отец… - вырвалось у Амон-Аха.

Не совладав с собой, юноша вскочил и бросился к отцу; они крепко обнялись. Амон-Аха заплакал на плече у Синухета, в первый раз после того, как вышел из детских лет. Отец погладил его по волосам, чувствуя, что сам едва сдерживается.

- Я люблю тебя, мальчик, и всегда любил. Но теперь наши дороги должны разойтись, и это решено не нами…

Амон-Аха посмотрел отцу в глаза.

- Это колдовство, как появление Госпожи Хаоса? - тихо спросил он. - Да?

Синухет кивнул.

- Да, сын мой. И, во имя своего же блага, не выспрашивай дальше. Однако я должен сказать тебе не только это…

Он прошелся по комнате, подбирая слова. Амон-Аха остался стоять, следя взглядом за отцом и вытянувшись как солдат в ожидании приказа.

Синухет снова повернулся к наследнику.

- Возможно, вас и всех нас ждет впереди большая опасность. Она исходит от Имхотепа, моего брата, - ты знаешь, чему он посвятил себя…

Синухет перевел дыхание.