The Beginning of the End (СИ)

Англичанка присела и развязала один из мешков, где были их драгоценности. Она на ощупь ухватила ожерелье - должно быть, ее; и вытащила, рассматривая украшение. Золотой обруч с малахитовой подвеской: пурпурное золото… Оно не потемнело, однако выглядело старым: таких украшений в ее время не изготовляли.

Белла, сидя на корточках, вскинула глаза на мужчин.

- Выглядит древним… Но я не знаю, можно ли будет… заплатить этим за путешествие на корабле.

- Подумают, что мы украли это сокровище из гробницы? - с усмешкой спросил ее рыжий сын.

- Да, - Белла была поражена тем, как мальчик начал ориентироваться в реалиях ее мира, никогда не видев их. “Седрик”, - повторила она новое имя сына одними губами. Седрик!

- Но выбора у нас все равно нет, - сказал Синухет, хмуря густые брови. Все еще Синухет. - Нам придется искать корабль и предлагать корабельщикам драгоценности.

Белла кивнула и встала, разминая затекшие колени.

- Ты прав.

Тут заплакала Шеритра. Она протиснулась между взрослыми и подергала мать за руку.

- Мама, дай мне пить…

Девочка говорила на древнеегипетском языке и только на нем. Хаи тоже почти не знал языка матери.

Синухет и Белла обменялись тревожными взглядами; потом Белла вытащила из сумки кожаный бурдюк с водой и, понюхав ее, помогла дочке напиться. Вода из Нила, набранная тысячи лет назад, нисколько не испортилась; но так нагрелась, что почти обжигала. Однако Шеритра жадно глотала ее.

- И я хочу пить, - попросил Хаи. Он тоже говорил по-древнеегипетски.

Мальчик, имевший очень смутное представление о том, куда они попали, казался испуганным сильнее взрослых. Его сестра была еще слишком мала, чтобы понимать эту перемену и бояться.

Белла дала попить и среднему сыну; но ей уже приходилось ограничивать детей. Потом она глотнула кипятка сама и предложила Сетеп-эн-Сетху и мужчинам.

При виде того, как они пьют, в ее душе шевельнулось воспоминание о прошлом-будущем. Прежняя юная и избалованная мисс Линдсей побрезговала бы пить из одной чашки даже с братьями. Белла поднесла к глазам свои потрескавшиеся потемневшие руки с обломанными ногтями; она усмехнулась.

- Нам нельзя долго задерживаться здесь, - опять выступил Сетеп-эн-Сетх. Он говорил по-английски, не позволяя себе ни одного египетского слова.

Но тут Белла оборвала его:

- Тсс!..

Она вскинула руку; но дальнейших призывов к осторожности не потребовалось. Все услышали шаги и голоса; они так же гулко отдавались от остатков стен и плит пола, как прежде звучали в доме Амона. Путешественники замерли. Шаги и голоса приближались: людей было много, человек пять.

- Англичане! - прошептала Белла; она инстинктивным защитным жестом притянула к себе младшую девочку. - Туристы!

Синухет и старший сын изумленно смотрели на нее; Белла не могла сказать, вспомнили ли они, что такое “туристы”. Но тут она была избавлена от необходимости объяснять.

Англичане появились в поле зрения. Их оказалось четверо - пожилая супружеская пара и двое детей, сын и дочь. Дочь - лет двенадцати, мальчику было года на три больше.

“Родители староваты для детей-подростков”, - успела подумать Белла.

Пожилая дама коротко вскрикнула при виде незнакомцев и уронила свой ридикюль. Ее дочь тоже вскрикнула, схватив за руку брата.

- Мама, кто это?..

- Сью, отойди, - резко и нервно приказала эта леди, махнув рукой дочери. Она выступила вперед, заслонив свою семью от египтян странного и опасного облика. - Кто вы такие? - воскликнула англичанка.

Тут и ее муж наконец-то вспомнил, что он мужчина.

- Кто вы? - спросил пожилой джентльмен, в высшей степени подозрительно вглядываясь то в одного, то в другого из темнолицых черноглазых египтян. Рука его потянулась к карману льняного пиджака, точно за оружием, и тут же отдернулась. Глава семейства не хотел накалять обстановку.

“Это правильно”, - подумала Белла, едва ли не улыбнувшись. Бросив взгляд на Синухета и Реннефера, стоявших плечом к плечу, она прочитала в их глазах готовность драться насмерть: такая готовность в чистом виде встречалась только у первобытных людей.

Однако это могло кончиться плохо. Белла поняла, что им следует немедленно представиться ее соотечественникам.

- Сэр, - произнесла она, обращаясь к пожилому джентльмену. - Мадам, - она взглянула на его жену: это были благообразные и культурные люди, судя по всему. - Я англичанка, а вся моя семья - египтяне. Мы попали в большую беду!

- Какую же? - спросила пожилая леди.

Услышав английскую речь из уст Беллы и признав в ней соотечественницу, она в первые мгновения испугалась еще больше; тем более, что Белла говорила с чудовищным акцентом. Но потом дама овладела собой, и хотя была по-прежнему немного бледна, Белла увидела, что эти супруги готовы ее слушать.

- Нас похитили бедуины и держали в плену, - Белла говорила эскпромтом, сама от себя такого не ожидая, и горячо покраснела от собственной лжи. - Они хотели получить выкуп! Мы только теперь смогли вырваться от этих дикарей!

Белла бросила взгляд на Синухета, который оторопел от слов жены не меньше британцев; и по лицу его легко читалось замешательство.