The Graet Sea

Остальному населению, особенно грекам, Птолемей I предложил новый культ - бога Сараписа. Сарапис был частично египетского происхождения, представляя собой слияние бога-быка Аписа и воскресшего бога Осириса (отсюда, собственно, и название - [O]sir-apis). Но Сарапис приобрел и многие черты греческих богов: элементы Диониса, Зевса и - параллельно с атрибутами Осириса - даже Аида, бога подземного мира. Он также был связан с греческим богом врачевания Асклепием. Его часто изображали с мерой зерна на голове, что означало его связь с плодородием Египта и его растущей торговлей зерном. Таким образом, эта эклектичная фигура могла быть представлена как в греческом, так и в египетском стиле.9 Когда Птолемеи возвели большой храм Сараписа, Сарапейон или Серапей, на предполагаемой родине бога в Мемфисе, он был украшен скульптурами, которые были описаны как "чисто греческие", хотя Серапей в Александрии был окружен сфинксами в египетском стиле, несколько из которых сохранились до наших дней. Сарапис оказался популярным в Александрии: "Операция по созданию нового божества, хотя она и кажется нам странной, вероятно, не была такой в то время".10 Ведь греки не считали своих богов исключительно эллинскими и могли смириться с тем, что они проявляются в разных обличьях у разных народов. Таким образом, изобретение Сараписа стало частью процесса, в ходе которого египетские боги были адаптированы для греческих наблюдателей. Греки спрашивали не "Чем ваши боги отличаются от наших?", а "Чем ваши боги похожи на наших?". Эклектичный характер Сараписа также отражал ощущение того, что между двенадцатью олимпийскими богами не существует резких границ, и что их персонификация (например, в произведениях Гомера) была способом придать смысл огромному нагромождению божественных атрибутов, что также иногда выражалось в превращении Сараписа в старшего среди троицы греческих или египетских богов. Кульминацией этого стали более поздние попытки представить Сараписа как единого истинного Бога Вселенной, вступая в открытую конкуренцию с христианами Александрии.11

 

II

 

Вторым важным нововведением при Птолемеях I и II стало строительство великого маяка на острове Фарос; слово "фарос" сохранилось в греческом, латинском и романских языках с простым значением "маяк". Его сразу же причислили к великим чудесам света, наряду с Колоссом Родосским, о котором мы еще расскажем: оба эти памятника провозглашали славу городов, в которых они стояли, но также подчеркивали, что эта слава была в значительной степени основана на торговле. Маяк был частью ранних планов Александрии; работы над ним начались в 297 году до н. э., а строительство продолжалось до 283 года. Частично он был построен из необходимости: мели лежали близко к берегу, невидимые ночью и трудно отслеживаемые днем. Для того чтобы город мог реализовать свой потенциал в качестве центра торговли по всему Средиземноморью, необходимо было сделать подходы к Александрии более безопасными. Массивное сооружение, заказанное Птолемеями, возвышалось над волнами на 135 метров (440 футов); здание было построено на трех уровнях, самая нижняя часть квадратная, сужающаяся кверху до платформы, на которой стояла восьмиугольная башня, увенчанная круглой колоннадой, с массивной статуей Зевса на самом верху. Большие зеркала отбрасывали свет на много миль в море - по самым скромным подсчетам, на сорок миль. Как маяк освещался, остается загадкой. Несмотря на то, что части конструкции были использованы в гораздо меньшей, но впечатляющей мамлюкской крепости, построенной на этом месте в конце XV века, и несмотря на то, что значительные фрагменты маяка были обнаружены в ходе подводных раскопок, точный вид и принцип работы Фароса остаются неустановленными.