The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Я получаю фильм, чтобы пригласить Эвана сыграть партии фортепиано. Джим Прайс не хочет этого делать, но мне нужен кто-то в студии, кого я могу терпеть, а Эву нужны деньги. Я настаиваю, что есть партии, которые может сыграть только Эван.

Эван находится в комнате для записи, а инженер и Джим Прайс отпускают друг другу неприятные комментарии по поводу его игры. Не то чтобы я слышал, но они наклоняются друг к другу, шепчутся, а потом смеются. Я в ярости, но это не настолько вопиюще, чтобы я их за это осуждал. В любом случае это глупо. "Он не входит в наш клуб музыкантов-сессионщиков Лос-Анджелеса. Он не может быть хорошим".

У них может быть свой маленький клуб. Я хочу домой.

Фрэнк, мой менеджер, и его партнер заключили сделку. Я получил 15 000 долларов. Для меня тогда это было непостижимым богатством. Пятнадцать тысяч долбаных долларов. Этого хватит на всю жизнь.

Фрэнк просит меня немедленно перевести ему комиссионные. Он знает о наших с Лиз наклонностях и хочет быть уверенным, что получит свои деньги. По-моему, он ведет себя как придурок. Как мы с Лиз могли потратить 15 000 долларов до возвращения в Нью-Йорк? Я на улице разговариваю с Фрэнком по телефону-автомату на бульваре Сансет. Я вполне доволен деньгами. В том же разговоре он сообщает мне, что я должен подписать контракт на "Stranger Than Paradise".

Я уже знаю о сделке. Мы с Джимом об этом говорили. Я уверен, что Джим не попытается сделать ничего нечестного или жуткого. Он кажется очень порядочным парнем.

Я получу тысячу за актерскую игру и тысячу за партитуру. Если фильм принесет прибыль, Джим предложил мне три пункта валового сбора. Кроме того, мы будем по очереди возить его на фестивали. Я не особо задумываюсь о многостраничном контракте, когда он приходит.

Я рассказал менеджеру Фрэнку и его партнеру-адвокату Уэйну, какой должна была быть сделка с Джимом, и они пообещали, что с контрактом все в порядке. Я могу просто подписать его. Думаю, они не ждут многого от "Stranger Than Paradise".

Я пишу эту партитуру, работаю по восемнадцать часов в день, и мне даже в голову не приходит, что Джим не позаботится о том, чтобы я получил то, что обещал. Наивная ошибка, которую я больше никогда не совершу.

Мы с Лиз - натуралы. Мы немного шатаемся и не уверены в себе, но в целом все в порядке. Ей чертовски скучно торчать в Вествуде без машины, но мне кажется, что все может наладиться. Все хорошо, только мы в Лос-Анджелесе, и я день и ночь работаю с музыкальными людьми из Лос-Анджелеса. Джим Прайс, инженеры, музыканты, редактор - все они из Лос-Анджелеса, и я просто не могу с этим смириться. У Лиз появились друзья, которые говорят, что приедут и заберут ее, чтобы сделать что-то, а потом будут бросать ее снова и снова.

Я взял выходной, и мы с Лиз поехали кататься по берегу океана. Мы поднимаемся на холмы в Малибу и попадаем в тупик с круговым движением. Я пускаю машину по кругу. Окна открыты, в машину проникает прохладный воздух с океана, простирающегося внизу. Вот так я узнал, что ветерок может заставить тебя влюбиться. Я смотрю на Лиз, и мое сердце раскрывается.

Сценарий фильма - это очень много работы, и Джим Прайс, в некотором роде, руководит этим шоу. Я написал прекрасные вещи для оркестра, и они звучат очень здорово. Есть несколько секций для баса, барабанов и гитары.

Я хочу найти ребят, которые могут играть для этих партий, чтобы Джим Прайс не мог нанять этих ритмически правильных сессионщиков, и я стараюсь думать, кто знает музыкантов в Лос-Анджелесе. Мэтт Дайк, который позже основал звукозаписывающий лейбл Delicious Vinyl, был диджеем, у которого был хип-хоп клуб, который переезжал с места на место. Он был первым, кто поставил пластинку Lounge Lizards в людном месте, когда я там был. Он поставил "Harlem Nocturne"; я немного нервничал. Все хип-хоп ребята из Лос-Анджелеса выглядели скучающими. Затем в диджейскую будку на своем скейтборде ворвался юный Макс Перлих и забил пластинку до отказа.

"Мэтт, мне нужен фанковый басист для партитуры фильма. Кого я могу пригласить?"

"Ты должен заполучить этого парня, его называют Блоха! У него есть группа Red Hot Chili Peppers. Они сумасшедшие! Ты должен использовать The Flea!"

Есть вещи в формате 5/4 и 7/8, поэтому я не могу просто нанять какого-нибудь фанк-басиста, не зная, умеет ли он играть в нечетном времени. Я назначаю встречу с этим парнем, The Flea.

The Flea - это не The Flea, а просто Flea. Он невысокого роста, с озорным лицом и лос-анджелесским панком. Он умеет играть на басу как ублюдок. Я играю ему на пианино, а он просто пожимает плечами, мол, ничего страшного, а потом вбивает это в бас. Он хочет взять с собой других ребят из своей группы, и я говорю: "Конечно". Мне не терпится заполучить в группу игроков, которые будут играть на бас-гитаре, потому что Джим Прайс нанимает всех этих лос-анджелесских сессионщиков, которые заставляют все, что я пишу, звучать так, будто это музыка к фильму "Старски и Хатч".

Блоха видит, что в офисе висят вещи из футуристического фильма о мотоциклах, и говорит: "Эй, можно мне это?".