The Kids Aren't Alright (СИ)

Врачом, принявшим Джейми, была Сара Джеффри, которая ровно год назад помогала появиться на свет Аарону. Она сразу же узнала и Марка, и его съехавшую с катушек подругу, поэтому, разобравшись с Джейми, поспешила рассказать её парню о её состоянии:

— Мистер Конелли, хочу вас обрадовать — с плодом, как и с мисс Томлинсон, физически всё в порядке. Она смогла лишь поцарапать слизистую, более глубоко не достала.

Услышав это, Марк почувствовал такое облегчение, что у него на глазах выступили слёзы. Он, закрыв лицо руками, опустился на стул.

— Но есть и плохие новости, — помрачнев, продолжила доктор, — психическое состояние мисс Томлинсон неудовлетворительное. Мы дали ей седативные препараты, она уснула, но я бы рекомендовала вам проконсультироваться со специалистом узкого профиля. С психологом или психиатром.

— Я… — промямлил Марк, — я подумал… после сегодняшнего припадка и для неё, и для ребёнка будет лучше, если всю оставшуюся беременность она проведёт в специализированном учреждении. В психиатрической клинике.

Сидящая рядом с сыном Джуди ахнула.

— Возможно, так действительно будет лучше, — одобрительно кивнула доктор Джеффри, — но пару дней она проведёт у нас, на всякий случай. Проведем курс неопасных для беременных обеззараживающих средств, схожих с антибиотиками. Всё же, она расковыряла свою вагину до крови непонятно где взятой вешалкой. Господи, уму непостижимо! — добавила Сара уже не как профессионал, а как обычная женщина.

— Хорошо. Спасибо, — зарываясь пальцами в свои кудри, полушёпотом произнёс Марк.

Случившееся так потрясло его, что он не захотел проведать Джейми. Он и вовсе не хотел её больше видеть Джейми. Слова ненависти были сказаны им от чистого сердца и, хотя ему было неприятно это осознавать, являлись правдой. Последнее время между ними накопилось столько недопонимания, недоверия и неискренности, что Марк медленно, но верно, начинал понимать… что перестаёт её любить. Пытаясь справиться с собой, юноша убеждал себя, что его вины здесь нет, что всё плохое происходит только из-за Джеймс, но ничего не выходило, ведь в том, что она совершает ужасные поступки, не было её вины тоже. Это всё болезнь, тяжёлое психическое расстройство, с которым она не могла справиться.

Не мог справиться и Марк. Он всё сильнее утопал в ненависти к себе и к когда-то обожаемой девушке. А тут ещё Деспина… Греческая богиня, отражающая всё яркое и красивое, что Марку было недоступно. Её веселый нрав, ум и сексуальность каждый день напоминали ему, какой он неудачник. Неудачник, в восемнадцать лет по глупости ставший отцом. Неудачник, живущий с депрессивной психопаткой, с которой стыдно выйти на улицу. Неудачник, чьи песни никто никогда не услышит, из-за чего его запал к музыке пропал. Неудачник, не способный даже подойти к женщине, к которой испытывает непреодолимое влечение… Последняя мысль так вывела его из себя, что он, покраснев от злости, вскочил со стула, с грохотом пнув его край. Джуди испуганно глянула на него:

— Сынок, ты чего?

— Мне нужно уйти, мам.

— А как же Джейми?

— Не желаю её видеть, — честно признался Марк, — с ней уже всё в порядке, врачи за ней присматривают. Тебе тоже нечего тут сидеть. Спасибо, что прошла через весь этот кошмар вместе со мной.

Он развернулся, и не оглядываюсь, быстрым шагом покинул больницу. Путь он держал на работу, в магазинчик специй.

*

Несмотря на то, что стрелка часов подбиралась к десяти вечера, свет в лавке Василиадиса еще горел. Марк заметил, что Деспина часто задерживается на работе, занимается документами. Так, очевидно, было и сегодня, поэтому он смело постучал в дверь магазина. Послышался стук каблуков, и через пару секунд Ди щёлкнула замком:

— Марк? — удивлённо воскликнула она, — зачем ты здесь? Что-то случилось?

Видимо, ей было немного больше лет, чем Марк предполагал, потому что на переносице красавицы сидели изящные очки для дальнозорких, делающие её глаза забавно увеличенными.

— Марк? — повторила Ди засмотревшемуся на её аксессуар юноше.

— А… — протянул он, словно очнувшись, — да, случилось. Джейми опять чудит… она поранила сама себя.

— Господи! — выдохнула Деспина, — проходи, рассказывай, как это вышло.

Они расположились в чуланчике, прямо на мешках с недавно поступившими сухофруктами, и Конелли поведал ей всё, как на духу, с такой болезненной искренностью, что у него защемило в груди. Ди молча выслушала его, лишь изредка вздыхая и покачивая головой.

— Я так больше не могу, Деспина, — чуть не плача, закончил рассказ Марк, — мне даже не с кем поделиться. Маму грузить не хочу, отцу всё равно, Томми заканчивает школу, у него своих проблем хватает, а все мои друзья либо разъехались, либо умерли. Осталась только ты. Ты мне… чёрт, я не могу!

С этими словами он упал перед ней на колени и сжал её руки в своих.

— Что ты делаешь? — удивилась Ди.

— Если бы ты знала, как я хочу любить тебя, — целуя её ладони, прошептал Марк.

— Марк, что ты творишь? — попыталась она выдернуть руки из его хвата, — ты хоть знаешь, сколько мне лет?

— Это не имеет значения.