The Kids Aren't Alright (СИ)

Почти полная темнота, свет исходит от одной лишь настольной лампы. Песня Николь Шерзингер «Whatever U Like» грохочет на повторе и бьёт по ушам сильнее, чем весь хард-рок вместе взятый. Липкая духота непроветренной комнаты покрывает, словно вторая кожа. Брендон имеет Эмму сзади, звонко шлёпает её по бёдрам, входит до основания. Она то ли визжит, то ли рычит, не разобрать, потому что рот её занят — она резко, но умело отсасывает Марку. Брендон же тянет её за волосы так, что она не может до конца опустить веки, поэтому смотрит на Марка снизу вверх затуманенными, неадекватными глазами с размазанной вокруг них тушью.

Марк кончает первым, забрызгивает Эмме всё лицо. Устало отползает в угол кровати и закуривает самокрутку с марихуаной. Брендон извергается следом, тут же переворачивает Эмму, одной рукой берёт её за шею и придушивает, а другой начинает грубо трахать, вводя почти все пальцы. Она бледнеет и дышит с присвистом, но довольно улыбается и громко стонет, подгоняя партнёра. Её оргазм настолько сильный, что она, прогнувшись в пояснице, несколько раз бьётся головой о кровать и вскрикивает — от перепада давления у неё идёт кровь носом. Брендон вытирает кровь большим пальцем и даёт Эмме его облизать, что она, причмокивая, с радостью и делает…

Испуганно выдохнув, Марк «выпал» из воспоминания и понял, что вот-вот достигнет экстаза наяву.

— Ди, можешь выплюнуть, — погладив её по голове, предупредил он.

Та на это сказала что-то типа «угу», но, когда Марк, наконец, кончил, с видимым удовольствием глотнула семя и кокетливо, словно порноактриса, вытерла уголок губ.

Марк, испытывая необъяснимый дискомфорт, надел трусы и сел, скрестив ноги. Деспина, увидев, что что-то не так, придвинулась к нему вплотную, взбила свои кудри, легонько задев ими Марка, и заглянула ему в глаза:

— Ты в порядке?

Конелли показалось, что он готов расплакаться. На него будто упала бетонная плита, состоящая из чистых эмоций. Он одновременно испытывал стыд из-за того, что он только что осознанно изменил своей больной беременной девушке; восхищался умелостью и грацией Дес, которая даже с членом во рту выглядела греческой богиней; к тому же, ему было очень тяжело и страшно от неожиданного флешбека с участием Бренда и Эммы.

— Спасибо, Деспина, — обуздав эмоции и устало улыбнувшись, поцеловал он её в губы.

— Тебе спасибо, Марк. Честно признаться, последний секс у меня был ещё в Греции, с полгода назад. Давно мне никто не доставлял столько удовольствия.

Понимая, что через минуту она оденется и уйдёт, сделав этот интимный момент историей, Марк крепко обнял её, вдыхая аромат её волос и ощущая гладкость её кожи под своими пальцами. Ему хотелось уговорить Деспину остаться, заняться с ней «настоящим» сексом, любить её на этом же полу, но он понял, что это будет нечестно и неправильно. Выпустив её из объятий, Марк погладил Ди по щеке:

— Ты самая лучшая женщина из всех, с кем я был.

Та поцеловала его ладонь и, как он и предполагал, решительно встала, одёрнула юбку и надела трусики. Марк, понимая, что не стоит навязываться и требовать от неё телячьих нежностей, также застегнул штаны, пригладил волосы и направился к выходу из подсобки. Деспина же присела на мешок с курагой и выжидательно посмотрела на него:

— Пообещай, что это никак не скажется на наших отношениях. Я так и останусь твоим негласным начальником, а ты — старательным работником.

— Я обещаю.

*

На следующее утро Ди и впрямь поприветствовала Марка так, будто прошлым вечером он не удовлетворял её языком, а она не глотала его сперму. Конелли, всю ночь проворочавшийся в раздумьях о случившемся, понял и принял её позицию. «Это была простая жалость, Марк, — подумал он, — ты дошёл до того, что женщины занимаются с тобой сексом из жалости…»

========== Глава 29. Папины дочки ==========

«Рейс G47 авиакомпании Allegiant Air, следующий маршрутом Лас-Вегас — Спрингфилд, задерживается по техническими причинам» — объявили по громкой связи Международного аэропорта Маккаран.

— Али, я же говорю тебе, это знак свыше, рейс откладывают уже второй раз, я провела в аэропорту чёртовых пять часов! — стоя у табло рейсов, гневно вещала в трубку Рейчел, — Не стоило мне всё это начинать.

— Тебе опять напомнить твою любимую поговорку про лошадь? — ответила ей возлюбленная, — Не беспокойся, улетишь ты в любом случае. И это не знак свыше. Если бы тебе не следовало встречаться с отцом, ты бы так просто не узнала о нём столько информации.

— Я поняла тебя, — буркнула Рейч, — позвоню, как сяду в самолёт.