Лоуренс подписал соглашение, позволяющее Китаю подключиться к электричеству, вырабатываемое компанией China Light and Power. Через три месяца электричество стало поступать через границу. Эта идея "лелеялась мной на протяжении последних 50 лет, и особенно приятно, что она осуществилась на моем 80-м году жизни", - заявил Лоуренс.
В некотором смысле, время для ядерного гамбита Лоуренса не могло быть хуже. Американские следователи изучали аварию на Три-Майл-Айленд, частичное расплавление реактора на атомной электростанции в Пенсильвании в 1979 году, и приостановили строительство атомных станций. В итоге миллион жителей Гонконга подписали петицию против строительства атомной станции вблизи Гонконга по соображениям безопасности. Лоуренс отверг эти опасения. "Некоторые люди считают, что атомная электростанция опасна и что ее не следует использовать вблизи городов", - написал он в служебной записке. Он не согласился.
Предлагаемая атомная станция, расположенная вдоль залива Дайя в Китае, сразу за границей с Гонконгом, стала бы крупнейшей иностранной инвестицией в коммунистический Китай и мощным стимулом для того, чтобы Китай продолжал идти по пути модернизации. Затем Тэтчер пригласила Лоуренса в Лондон на государственный ужин в честь преемника Мао, Хуа Гофэна, который впервые посетил Европу.
Китайский лидер, хотя Дэн Сяопин уже маневрировал, чтобы сменить его. Лоуренс нашел Хуа "очень хорошо информированным о том, что происходит в мире" и стремящимся "сохранить и поддержать то процветание, которое мы имеем сейчас, а также расширить и помочь ему расти". На частной встрече с одним из высокопоставленных китайских руководителей в Гуандуне Лоуренсу сказали, что все китайское руководство, том числе Дэн Сяопин, очень хочет, чтобы проект удался. "Это может быть будущее Гонконга, о котором мы говорим", - сказал Лоуренс Тэтчер.
В 1981 году между Китаем и Великобританией начались официальные переговоры о том, что произойдет в 1997 году, когда истечет срок аренды Новых территорий. Маклехоуз, колониальный губернатор Гонконга, считал, что Гонконг нуждается в более сильном представительстве в Лондоне. Он предложил Тэтчер назначить Лоуренса, уже имевшего рыцарское звание, первым членом Палаты лордов Гонконга. Это была палата с ограниченными полномочиями. Но это назначение дало бы Лоуренсу огромный авторитет в глазах жителей Гонконга и китайского правительства, а также платформу для отстаивания интересов Гонконга по мере приближения передачи власти в 1997 году. Лоуренс завоевал расположение Тэтчер, разместив на британских заводах огромные заказы на электрооборудование.
Она согласилась с этой идеей, и в 1981 году королева Елизавета сделала Лоуренса "бароном Кадури из Коулуна в Гонконге и города Вестминстер". В то же время китайское правительство назначило Лоуренса членом "консультативного комитета", который должен был разработать законы, управляющие Гонконгом после 1997 года. Лоуренс стоял на вершине власти и китайского, и британского правительств, когда они вели переговоры о судьбе Гонконга. "Если это в моих интересах, то это в интересах Гонконга, потому что, если Гонконг пойдет не так, я не смогу остаться", - заявил Лоуренс. "Поэтому я работаю на Гонконг, чтобы сохранить условия, которые позволили мне остаться здесь". Гонконгская китайская газета окрестила Лоуренса "королем Коулуна".
По мере того, как Китай открывался, все больше и больше деталей его шанхайской истории стали появляться вновь.
В 1979 году министр финансов США Майкл Блюменталь ошеломил чиновников, с которыми встречался в Пекине, когда начал говорить с ними по-китайски - на шанхайском диалекте.
"Мы знаем, что вы еврей", - заявил один из чиновников. "Но это сюрприз".
Блюменталь рассказал, что во время Второй мировой войны он был беженцем в Шанхае. Он учился в школе Кадори, а китайский язык выучил у соседей и на подсобных работах, которыми занимался в подростковом возрасте.
"Я могу сказать больше старых шанхайских слов, чем вы", - сказал Блюменталь своим хозяевам на шанхайском диалекте.