The Last Kings of Shanghai: The Rival Jewish Dynasties That Helped Create Modern China

"Мне восемьдесят, - сказал Денг. "Вы на шесть лет старше меня". Денг произвел быстрый подсчет. "К моменту ввода в эксплуатацию "Дайя-Бэй" вам будет девяносто три, а мне - восемьдесят восемь. Надеюсь, тогда мы вместе устроим праздничную вечеринку".

Лоренс сиял: "Конечно!"

И все же, несмотря на богатство и статус Лоуренса, толчки подъема и возрождения Китая начали его беспокоить. К 1989 году постмаоистские реформы Дэн Сяопина застопорились. Они привели к высокой безработице , высокой инфляции, заметному неравенству и требованию политических перемен. Студенты университетов начали протестовать, и сотни тысяч людей собрались на площади Тяньаньмэнь, к ним присоединились простые граждане, призывавшие покончить с коррупцией и насаждать больше демократии. Коммунистическое руководство было парализовано.

Лоуренс научился не недооценивать коммунистов и их решимость, и его реакция на бойню на Тяньаньмэнь в 1989 году и ее последствия продемонстрировала как его политическую смекалку, так и моральный компромисс - дилемму, с которой все больше и больше западных компаний будут сталкиваться по мере роста могущества Китая и сохранения жесткого контроля над его народом. Лоуренс встретился с Пань Гуаном, влиятельным ученым, имевшим тесные связи с китайским правительством, и прямо спросил его: "Если я буду инвестировать, а на улицах появятся студенты, сможет ли правительство сохранить контроль?". Пань заверил его, что правительство сохранит контроль.

Когда Дэн приказал войскам войти на площадь Тяньаньмэнь, чтобы подавить восстание, и ввел военное положение, сотни тысяч гонконгцев вышли на марш протеста против подавления. В то время как западные правительства и многие компании критиковали репрессии и прекращали торговлю и инвестиции, Лоуренс хранил нехарактерное для него молчание. Ли Пэн, китайский премьер-министр, который поощрял репрессии и которого называли "пекинским мясником", был ключевым союзником в утверждении ядерного проекта Daya Bay. Работы на станции продолжались. Когда Лоуренс наконец высказался, он защищал Дэнга и китайское руководство. "Слишком много демократии - не самое лучшее для этого региона мира", - сказал он. "Должен быть контроль". Когда последний британский губернатор Гонконга Кристофер Паттен попытался провести в Гонконге политическую реформу, в результате которой в колонии установилась бы более демократическая система, прежде чем китайцы официально захватили власть в 1997 году, Лоуренс раскритиковал его: "В большой стране у вас должен быть сильный лидер . Один человек, один голос или демократия западного образца не сработают. Нельзя управлять страной или бизнесом, когда каждый говорит: "Это моя идея, а ваша не годится"". Это было именно то, что хотело услышать китайское правительство.

 

Изредка Лоренс просил своего сына Майкла поднять его в вертолет и пролететь над Коулуном и Новыми территориями, над построенными им электростанциями, линиями электропередач, ведущими теперь в Китай, огнями в деревнях и на фермах, льющимися из окон многоквартирных домов и с фабрик, из дома Цангов на острове Лантау, где теперь было электричество, из куриного бизнеса и ресторана Люн Чика, из загонов фермера Фу, с которым подружился его брат, - яркий, сияющий гобелен света.

"Это я сделал", - говорил он, глядя вниз. Время от времени он направлял сына посадить вертолет в деревне, где китайские жители выходили поприветствовать тайпана.

Портреты Виктора Сассуна и его жены установлены в его отреставрированном номере люкс в отеле Cathay, переименованном в Peace Hotel

 

 

11.

Возвращение на Бунд

 

Ауренс так и не вернулся в Китай.

L

Когда Лоуренсу исполнилось девяносто, он проводил большую часть дней в инвалидном кресле, страдая от сильного артрита. Его руки дрожали, и

Его походка, когда он ходил, была неустойчивой. Он по-прежнему посещал заседания правления China Light and Power. "Я поддерживаю свой дух, регулярно посещая офис, интересуясь многими изменениями, происходящими в этом регионе мира, и будучи благодарным за многие благословения, которые дал мне Бог", - писал он своему другу. Когда открытие атомной станции "Дайя-Бэй" было отложено на несколько месяцев по техническим причинам, Лоуренс написал Дэн Сяопину: "Хотя я сожалением вынужден сообщить, что сейчас нахожусь в инвалидном кресле из-за артрита, я все же надеюсь увидеть Вас в Дайя-Бэй на открытии атомной электростанции" через шесть месяцев.

Через месяц после этого письма Лоуренс приехал в Боулдер-Лодж на свой обычный воскресный обед с карри в компании жены, Мюриэл, брата, Хораса, и нескольких друзей. Он читал газеты и рассуждал о том, какое будущее ждет Гонконг после 1997 года. В следующий понедельник он посетил заседание совета директоров компании China Light and Power. На следующий день он посетил один из офисов компании, мимоходом пожаловавшись, что ему кажется, что он простудился. В среду, 25 августа 1993 года, в возрасте девяноста четырех лет Лоуренс Кадури умер.