The last tycoons: the secret history of Lazard Frères & Co

"Полагаю, до вас уже дошло, что ваш тон по телефону сегодня утром был крайне оскорбительным", - писал Альтшуль Андре в августе 1939 года. Они разговаривали и общались по поводу участия Андре в только что объявленном банкротстве Mendelssohn & Company, небольшого, но хорошо известного берлинского инвестиционного банка. Доктор Фриц Мангеймер, друг Андре и один из ведущих финансистов и коллекционеров произведений искусства своего времени, управлял Mendelssohn & Company из филиала в Амстердаме. Будучи ярым антинацистом, еврей Мангеймер по понятным причинам бежал из своего дома в Штутгарте, Германия, и основал банк в Амстердаме. 1 июня 1939 года в своем замке под Парижем Мангеймер женился на Джейн Пинто Рейсс, еще одной подруге Андре.

В день свадьбы у 250-фунтового Мангеймера случился сердечный приступ. Восемь недель спустя, 9 августа, он перенес еще один сердечный приступ и умер в своем замке после того, как обнаружил, что его банк неплатежеспособен (хотя оставалось серьезное подозрение, что он совершил самоубийство, выстрелив в себя из пистолета). В конце концов выяснилось, что Фриц Мангеймер взял большой кредит в собственном банке, чтобы купить свою выдающуюся коллекцию произведений искусства, в которую входили работы Вермеера, Рембрандта и Фрагонара. Когда он умер, кредиты не удалось погасить, и банк обанкротился.

Через неделю после смерти Мангеймера Альтшуль хотел выяснить степень личной причастности Андре к финансовым затруднениям немецкого банкира. "Мне не нравится слышать из газет и от других людей, что у вас есть необеспеченный кредит в 1 000 000 долларов, и я до сих пор не могу понять, составляют ли ваши обеспеченные обязательства 2 500 000 долларов, или 2 500 000 франков, или 2 500 000 гульденов; я также не имею четкого представления о том, существуют ли еще какие-либо условные обязательства Мендельсона перед вами", - писал он. "Из того, что вы мне сказали, совершенно ясно, что какими бы ни были эти цифры, они ни в коем случае не являются предметом вашего беспокойства. Соответственно, они не являются предметом моего беспокойства, а просто вызывают совершенно естественный интерес ввиду того положения, которое я занимаю по отношению ко всем вам в Париже. И я еще раз, и самым решительным образом, возражаю против вашего тона в телефонном разговоре сегодня утром". Как долго сохранялись эти неприязненные отношения, неизвестно. Андре помог Альтшулю связаться с управляющим личным имуществом Мангеймера, чтобы тот мог навести справки о его французском замке - Вилле Монте-Кристо в Вокрессоне, в семи километрах к западу от Парижа, - поскольку Альтшуль подумывал о его покупке. "Меня интересует, можно ли купить его по выгодной цене?" писал Альтшуль Андре. "Если да, то я хотел бы получить возможность рассмотреть этот вопрос, потому что я уверен, что в вашей стране снова наступают счастливые дни, когда будет приятно иметь поблизости такое маленькое местечко".

 

 

1 СЕНТЯБРЯ 1939 года Германия без предупреждения вторглась в Польшу. Через два дня Франция и Англия объявили о начале войны с Германией. Эти зловещие мировые события не заставили себя долго ждать: теперь Lazard Freres et Cie столкнулся с новым опасным для жизни кризисом. 13 сентября 1939 года Давид Давид-Вейль написал Альтшулю из Парижа, поблагодарив его за "дружескую телеграмму", отправленную "накануне начала войны". Он сообщал, что его сын Пьер, призванный во французскую армию в начале войны, "относительно долго" отсутствовал в Париже, но находился "далеко от опасной зоны". По его словам, его сын Жан, получивший во время Первой мировой войны желанный орден "Круа де Герр", ожидает "мобилизационного предписания", а два его зятя были мобилизованы. Он пояснил, что "штат" Lazard Paris "сильно сократился", но, "к счастью, Андре здесь, но его задача огромна, и именно в такие времена, как сейчас, я понимаю, насколько меня подкосили годы и насколько мой возраст мешает мне продолжать работать".

И тут Давид-Вейль уловил эмоции Альтшуля:

 

Поэтому я обращаюсь к молодым людям, чтобы попросить их приложить усилия, на которые, к сожалению, я чувствую себя неспособным, и рассчитываю на вас как на главу одного из наших домов, наименее пострадавшего от мирового катаклизма. Я так хорошо знаю благородные традиции, которые передал вам ваш отец и которым вы всегда были преданны, что не могу не быть уверенным в том, что вы всегда сделаете все возможное, чтобы имя Lazard Freres в Нью-Йорке, а также в Париже и Лондоне сохранило свой престиж, и чтобы после окончания войны великолепная рабочая среда, состоящая из трех наших домов, вновь обрела в мире то несравненное положение, которым она так долго пользовалась. В нынешних обстоятельствах мне очень приятно чувствовать, что в случае необходимости я могу рассчитывать на ваше верное и традиционное сотрудничество.