The last tycoons: the secret history of Lazard Frères & Co

Несмотря на стремительный рост авторитета Мейера, в середине 1930-х годов над тремя домами Lazard по-прежнему висела непроглядная мгла. Лондон и Париж все еще пытались расплатиться с долгами, взятыми для того, чтобы предотвратить близкий крах фирмы. А Нью-Йорк просто прозябал в условиях продолжающейся депрессии. Нью-Йорк развивал свой андеррайтинговый бизнес, но он был не слишком прибыльным, учитывая острую конкуренцию. Большую часть прибыли фирма, похоже, получала от инвестиций в General American, любимый проект Альтшуля. Письмо Пьера Давида-Вейля Альтшулю от июля 1936 года отражает растущую озабоченность французских партнеров плохими финансовыми показателями Нью-Йорка, в частности отсутствием 4-процентных процентных выплат на их вложенный капитал, что является жутким предвестием той же проблемы, которая возникнет у Мишеля семьдесят лет спустя с Брюсом Вассерштейном. "Как вы помните, - писал Пьер, - за 1935 год ничего не было выплачено, а полные проценты не выплачивались с 1931 года. Теперь, когда эти суммы заработаны, больше нет причин откладывать выплаты. Возможно, вы будете достаточно добры, чтобы разобраться в этом вопросе и сообщить нам свое мнение. Мы уже некоторое время замечаем увеличение статьи "Вывод средств партнеров", которая составляет довольно большую цифру. Я полагаю, что этому есть какое-то фискальное объяснение. Вся фискальная проблема L.F., N.Y. кажется мне заслуживающей пересмотра в свете положений нового налогового закона, касающихся иностранцев". Когда через девять дней Альтшуль написал ответ, он сообщил Пьеру, что работает над ответами, но не хочет их записывать, поскольку "некоторые вопросы такого характера, что их лучше не рассматривать по переписке".

Альтшуль попросил своего партнера Альберта Форша изучить вопрос, поднятый в письме Пьера. Форш сообщил, что 4-процентный годовой платеж на капитал был разделен на два транша - 2,5 % и 1,5 %. "Этот метод был применен по фискальным соображениям и осуществляется из первой полученной прибыли", - написал он. Далее он уточнил, что, согласно его пониманию договора, 2,5-процентная часть "не подлежит выплате до тех пор, пока договор не будет расторгнут и не будет установлено, что остается прибыль, из которой могут быть выплачены эти 2,5 процента".

Несомненно, известие о том, что выплаты не будут произведены в ближайшее время, не обрадовало Давида-Уэйллов и, скорее всего, усугубило текущие денежные потребности семьи. После женитьбы Давида Уэйла в 1898 году на Флоре Рафаэль, наследнице крупного лондонского банковского состояния, супруги поселились в Нейи, где построили огромный особняк с отдельными помещениями для слуг, конюшнями, теннисными кортами и садами. Давид Давид-Вейль также продолжал увлекаться искусством, которое он открыл в себе во время своего трансатлантического переезда в Париж, когда был подростком. Свою первую картину - портрет французского драматурга Мари-Жозефа Шенье работы Аделаиды Лабиль-Гийяр - он купил, когда ему было восемнадцать. Его внук Мишель говорит, что, за исключением военных лет, он каждый день своей жизни покупал или продавал по одному произведению искусства, либо для себя, либо для музея. Каждый день он первым делом прогуливался по картинным галереям или договаривался о встрече с арт-дилером в офисе, нередко откладывая дневные дела до отъезда дилера. Хотя живопись XVIII века была первой любовью Дэвида Уэйла, его все более эклектичные вкусы распространялись также на средневековую скульптуру, эмали, азиатское искусство, антиквариат, текстиль, гобелены и огромные книги с изображением птиц, написанные французским аналогом Одюбона. Он также потакал своей любви к серебру; в какой-то момент он собрал коллекцию мирового класса из девятисот изделий. Его богатство и художественное чутье были таковы, что к 1923 году Дэвид Вайль - без дефиса - стал одним из главных благотворителей музея Лувр в Париже. Его имя, написанное золотыми буквами, до сих пор высечено на мраморных стенах музея. Ему было пятьдесят два года.

В 1926 году Дэвид Вейль был назначен президентом Совета национальных музеев и объявил о крупном даре искусства Лувру, который должен был состояться после его смерти. В 1927 году Габриэль Анрио, глава Французской библиотечной ассоциации, при финансовой поддержке Вейля подготовил роскошный двухтомный каталог необыкновенной художественной коллекции Давида Вейля. Около 155 картин, акварелей, пастелей и гуашей Вейля были с любовью воспроизведены в черно-белых томах и сопровождались описаниями Анрио. В том вошли работы Буше, Шардена, Давида, де Ла Тура, Фрагонара, Гойи, Ингреса, Прюдона, Рейнольдса и Ватто XVIII века, а среди современных полотен - работы Коро, Дюмье, Дега, Делакруа, Моне и Ренуара.