The last tycoons: the secret history of Lazard Frères & Co

В то время Альтшуль был гораздо больше озабочен тем, как отразятся на Lazard последствия недавно принятого Закона о банковской деятельности 1933 года, известного также как Закон Гласса-Стиголла по имени его главных спонсоров в Конгрессе. Закон, который был принят после банкротства банков во время Депрессии, был призван отделить коммерческую банковскую деятельность - прием депозитов - от инвестиционной банковской деятельности, то есть от андеррайтинга ценных бумаг. Фирмам с Уолл-стрит был дан год на то, чтобы решить, какое направление деятельности выбрать. Для Altschul and Lazard решение было простым, поскольку они уже давно отошли от своих коммерческих банковских корней в Сан-Франциско.

В соответствии с решением сосредоточиться на инвестиционно-банковской деятельности, в конце сентября 1934 года Лазард открыл компанию Lazard Freres & Co. Inc. на Нассау-стрит, 15, для андеррайтинга и распространения корпоративных и муниципальных ценных бумаг. Альтшуль был назначен председателем совета директоров новой компании, а Стэнли Рассел был принят на должность президента из National City Company (сегодня Citigroup). "Мы надеемся, что в развитии такого бизнеса Lazard Freres & Co., Inc. сможет сыграть соответствующую роль", - заявил тогда Рассел. Новый бизнес начался с капиталом в 5 миллионов долларов. Newsweek в то время превозносил фирму, не оставляя ни малейшего намека на то, что она почти распалась: "В то время как инвестиционные банкиры жаловались, что Закон о ценных бумагах 1933 года подавляет их бизнес, Lazard Freres смело создал компанию Lazard Freres & Co. для андеррайтинга и продажи корпоративных и муниципальных облигаций". Хотя Lazard Freres и является меньшей звездой на финансовом небосклоне, чем J. P. Morgan & Co., Kuhn Loeb & Co. и Dillon Read & Co. Ее престиж повышают аффилированные фирмы в Париже и Лондоне".

Пока в Лондоне разворачивались почти катастрофические события, а Нью-Йорк был сосредоточен на соблюдении закона Гласса-Стиголла, Андре Мейер был занят в Париже, превращаясь из валютного трейдера в гораздо более престижную и уважаемую в то время роль инвестиционного банкира и человека, предоставляющего консультации правительствам и корпоративным клиентам. Первая возможность продемонстрировать свои навыки финансового алхимика представилась ему в сотрудничестве с Citroen, французским производителем автомобилей, в котором Lazard ранее приобрел важную долю, несомненно, отчасти потому, что Андре Ситроен был тестем сестры Пьера Давида-Вейля Антуанетты. (Андре Ситроен впервые встретился с Давидом-Вейлем в его доме в Нейи, богатом пригороде Парижа, где, продемонстрировав свою впечатляющую коллекцию произведений искусства, Давид-Вейль сказал промышленнику, что тот должен реорганизовать свою компанию, чтобы сделать ее более прибыльной). Андре Мейер, в свою очередь, также подружился с Ситроеном и убедил его продать Lazard собственность на дочернюю финансовую компанию Citroen, известную как Societe pour la Vente a Credit d'Automobile, или SOVAC. Идея Андре заключалась в том, чтобы превратить SOVAC в широкопрофильную финансовую компанию. С помощью двух своих финансовых партнеров, J. P. Morgan & Co. и Commercial Investment Trust, ныне известного как CIT, Лазард купил SOVAC и превратил ее в финансового гиганта, а затем продал ее с огромной прибылью много лет спустя GE Capital, финансовому подразделению GE. Следующим поразительным достижением Андре стало спасение самой компании Citroen от верного банкротства во время глубокой депрессии. Сначала Андре Ситроен попросил Пьера Давида-Вейля помочь ему, но ситуация была настолько плачевной, что Пьер передал это поручение Андре Мейеру, который в кратчайшие сроки вошел в совет директоров компании и договорился с производителем шин Michelin, крупнейшим кредитором Citroen, об обмене долга Michelin на акции. В одночасье, поскольку эта сложная алхимия была невиданной ранее, Андре стал сенсацией во Франции, за которой обращались руководители корпораций во всем промышленно развитом мире.