The last tycoons: the secret history of Lazard Frères & Co

Ситуацию существенно осложняло то, что ранее в 2001 году Мишель пообещал Ралли возможность возглавить парижский офис, и для этого нужно было отодвинуть в сторону близкого союзника Мишеля - Бруно Роже. Когда пришел Брюс, он сразу же отстранил Роже, который теперь считал, что его "публично унизили", а в Париже нет ничего хуже, чем публичное унижение. Жан-Клод Хаас сказал, что Мишель был "недоволен" тем, как обошлись с Брюно, и "даже люди, которые ненавидели Брюно, были шокированы". Роджер был зол на Ралли, Мишеля и Брюса. Ралли был зол на Роджера, Мишеля и Брюса. Хотя Ралли считал, что люди устали от Роджера, то, что Брюс пришел и публично унизил его, было посягательством на честь Lazard Paris. Хаас сказал Адриану Эвансу, что возможность ухода Ралли "это катастрофа".

Браджотти, которому тогда было сорок девять лет, пришел в Lazard в 1998 году из итальянского банка Mediobanca, где проработал семнадцать лет, в последний раз занимая должность заместителя генерального директора. Во время работы в Lazard он был ведущим банкиром по слияниям и поглощениям в Италии: только в 2001 году он заключил двадцать две сделки, занимая 60 процентов рынка. О нем говорили, что у него лучший "ролодекс" в Италии. Он консультировал компанию Pirelli при поглощении Telecom Italia за 7 миллиардов евро, несмотря на то, что Pirelli являлась инвестором Mediobanca. Он также консультировал компанию Italenergia при поглощении Montedison за 5 миллиардов евро.

Брюс не мог позволить себе потерять Брэггиотти, Гвиони или Ралли, особенно так скоро после собственной коронации. От имени всех троих Ралли представил список требований своему старшему партнеру Жилю Этриллару. Этриллар передал список Эвансу. Среди прочего, они хотели, чтобы Парижем управляли парижане (а не Брюс).

В начале декабря 2001 года Брюс встретился с партнерами в Париже и сказал им: "Итак, теперь я босс". Это было воспринято плохо. Браджотти, например, посчитал контракт Брюса "сменой контроля" над фирмой и поэтому потребовал сохранить контракт, иначе, по его словам, он уйдет. Он также убедил Ралли и Гвиони, что им троим лучше объединить усилия - независимо от того, означает ли это уход или пребывание в компании. У Брэггиотти была одна встреча с Ралли в UBS и одна встреча с ним в Deutsche Bank. Но это была лишь тактика, чтобы заставить Брюса подчиниться. В тот момент у Браджотти не было намерения покидать Lazard. Ралли ушел бы, но получил большую часть того, что хотел, чтобы остаться. Брюс опустил глаза. По договору он согласился передать всю власть во Франции Ралли, а всю власть в остальной Европе (за пределами Великобритании) - Браджотти, что отменяло условия нового операционного соглашения. Гвиони заключил новую сделку и остался главой отдела слияний и поглощений во Франции. В течение трех лет Брюса не пускали ни во Францию, ни в остальную Европу. Браджотти и Ралли могли открывать и закрывать офисы, принимать или не принимать клиентов, нанимать или увольнять специалистов. Брюс был бессилен. "У него не было выбора", - сказал один из европейских партнеров. "Он не мог объявить в декабре или когда бы это ни было, что он переходит в Lazard, и в тот же день объявить, что он потерял Европу. Поэтому у него не было выбора. Он должен был это сделать". В дальнейшем Брюс время от времени пытался направлять события за пределами своей сферы влияния в США и Великобритании, но Брэггиотти и Ралли практически игнорировали его. Браджотти все же пошел на одну уступку Брюсу: когда тот пожаловался на музыку "удержания" на телефонах в миланском офисе, Браджотти согласился ее изменить.

 

 

3 ЯНВАРЯ Брюс занял пост главы Lazard и объявил свою новую команду менеджеров, которая фактически сохранила большинство существующих топ-менеджеров и отражала его намерение делегировать полномочия в разных географических регионах. Но она также отражала успех гамбита европейцев, предпринятого несколькими неделями ранее. Браджотти был назначен главой Европы за пределами Франции и Великобритании; Ралли был повышен до главы Франции; Маркус Агиус, которому тогда было пятьдесят пять, остался главой Великобритании; а Кен Джейкобс, которому тогда было сорок три, был повышен до главы Соединенных Штатов. Все они были назначены заместителями председателя правления Lazard, что отражало склонность Брюса к раздаче высокопарных титулов. Все они подчинялись Брюсу и должны были "действовать как единая команда для управления фирмой". Бруно Роже, которому на тот момент было шестьдесят восемь лет, был назначен председателем совета директоров Lazard Paris после того, как Брюс выразил заинтересованность в том, чтобы он стал советником. Этот титул также спас Роже от дальнейшего публичного унижения.