The Lie I've Lived (СИ)

Он отворачивается.

– Сириус постоянно говорит, как стыдно ему было за то, что уговорил тебя не делать его хранителем тайны, и каким виноватым он себя чувствует. По крайней мере, он открыто признает свою вину. Он лучше, чем я.

– Не спорю. Это объясняет, почему ты никогда меня не навещал – этот вопрос смущал меня весь прошлый год, – немного подбрасываю масла в огонь его вины. Мелко с моей стороны, но у меня тоже есть недостатки.

– Да, объясняет. Я не хотел учительствовать здесь в прошлом году, но страх, что Сириус причинит тебе вред, пересилил мое нежелание. Так или иначе, я хотел бы извиниться.

– Прости, но извинений мне недостаточно. Честно говоря, не знаю, что и думать, Люпин. Во-первых, я не Джеймс. Давай расставим всё по своим местам. Пусть я знаю всё то, что было известно ему, вплоть до того, что на пятом курсе Беверли Паркинсон делала тебе минет, но я всё же не он. Однако я и не тот Гарри, которого ты встретил в прошлом году. Я – это просто я. Я пытался придти в такую же ярость, которую почувствовал Джеймс, увидев, как вы трахаетесь с Лили, но не могу накрутить себя до той же степени, до которой дошел он, когда проклял вас и выкинул тебя из дому. Не получается, и всё тут. Ты просто мудак, однако не тот мудила, который спал с моей женой или матерью, кем бы она мне ни была, черт побери.

– Что ты имеешь в виду?

– Я все ещё пытаюсь все осмыслить, но одно знаю точно: я не настолько привязан к Лили, как Джеймс или Гарри. Гарри полагал, что его родители были самыми-самыми, потому что это единственное, что он о них слышал. А мне слишком хорошо известно, что они были всего лишь людьми со своими собственными проблемами.

Он кивает, соглашаясь со мной и давая возможность подвести черту.

– Я не Джеймс, и вижу, что он фактически бросал Лили ради миссий Ордена и обучения. В том, что случилось, обвинять нужно вас с Лили, но скажу, что и Джеймс приложил к этому руку. Мы оба знаем, что никто никогда не смог бы заставить её сделать то, что она не хотела. Она слишком увлеклась ритуалами и поисками защиты для нашей семьи. И ко времени, когда вы обнаружили фиделиус, от семьи, которую требовалось защитить, уже практически ничего не осталось. Поверь, в этом дерьме вины хватит на всех.

– Первоначально я думал, что Джеймс оставил тебе дневник или какие-нибудь воспоминания, которые можно посмотреть в выигранном тобой омуте, но не поверил, когда Бродяга сказал, что тебе доступна вся его память. Ну, и что это означает для нас?

– Хороший вопрос. Причин ненавидеть тебя у меня предостаточно, так что не думай, что между нами всё замечательно. Однако у меня хватает и воспоминаний о хорошем. Давай начнем всё с чистого листа, и ты снова завоюешь мое доверие. Из-за этого смешного соревнования ни Дамблдор, ни весь штат не могут мне толком помогать, а тренировки в одиночку совсем не то. Мне нужен напарник по дуэлям и настоящим сражениям. Наступают плохие времена, Люпин, и нам обоим надо прийти в форму. А ещё мне необходимо закрыть тот гештальт прежде, чем я смогу доверить тебе свою спину. Скажем так: будем называть это началом заново в стиле мародёров. В комплекте идут боль, унижение, а также, вполне вероятно, что и перелом-другой. Я искренне надеюсь выбить из тебя пыль. Ну как, уже горишь нетерпением?

– Вполне приемлемо, – без колебаний отвечает он. – Не возражаешь, если я поинтересуюсь, насколько на самом деле ты сейчас хорош?

– Как только я выяснил, что Джеймс был левшой, то начал корректировать технику броска, и всё стало на свои места. Я уже достиг уровня Джеймса и, возможно, несколько его перерос. Где хочешь заниматься? Дамблдор позволил мне оставить лабораторию, которую я использовал в качестве мастерской. Давай так: я приберусь там на неделе, наложу звукоизоляцию, а на выходных ты вернешься, и вот тогда мы посмотрим, сможешь ли ты продержаться минуток пять-десять.

Он чешет подбородок.

– У меня идея получше. Может, на следующих выходных навестишь поместье Фламелей? Там есть прекрасная дуэльная площадка. Бродяга хвастал, как он дуэлировал там со своим тренером, который приводит сейчас его в форму. На этих выходных её не будет, а то можно было бы попробовать выставить тебя и против неё.

Ремус прав. Естественно, Бродяга захочет поучаствовать в этой затее. Он обидится, если мы оставим его за бортом.

– Ага, а я слышал, что ему интереснее трахнуть её, но, может, он окажется неплохим десертом, когда я покончу с главным блюдом. Вы оба в игре. Все остальные на выходных будут на квиддичном матче. Встреть меня в Визжащей хижине – Министерство было настолько любезно, что выдало мне лицензию на аппарацию. Пора ею пользоваться.

Он кивает, и мы пожимаем друг другу руки в знак соглашения. На следующих выходных нам предстоит терапия гневом и грубые развлечения в стиле мародёров. Вопрос сейчас лишь в том, извещать ли Дамблдора о том, что я собираюсь тайком смотаться во Францию, или нет?