The Lie I've Lived (СИ)

Джеймс бы просто ушел. Гарри бы слишком испугался риска. ЭйчДжей же… что ж, отдам дань вежливости, позволив старику знать, что на следующей неделе мне предстоит частный урок; пусть не слишком стремится меня разыскать.

***

– Могу ли я поговорить с Верховным Чародеем? – небрежно интересуюсь я, поймав Дамблдора по дороге в его кабинет после ужина, пока он ждет, когда появится лестница.

Он усмехается:

– Как редко ученики обращаются ко мне таким образом, не испытывая страха. С другой стороны, ты не обычный ученик. Чем могу быть полезен, Гарри?

– Да ничем особым, ведь правила турнира это запрещают. Однако вполне возможно, что один из ваших храбрецов, скажем так, в эти выходные может покинуть вашу территорию. И чисто гипотетически мне интересно, не доставит ли это проблем? Не возникнет ли вдруг внезапно на горизонте какая-нибудь задача или что-нибудь в этом духе?

– Благодаря квиддичному матчу в эти выходные скучать не придется. Не думаю, что чемпионам стоит о чем-то беспокоиться. В связи со всеми последними событиями даже такая знаменитая личность, как ты, может пропасть из виду во время празднеств. Поппи может оказаться и сложновато без человека, способного помочь с полученными во время матча ранами, но, я уверен, она вполне справится. Разумеется, официально я этого никогда бы не одобрил, однако мне было бы очень интересно, куда подевался ученик.

– Как я слышал, Франция в это время года прекрасна. Помимо всего прочего, там выздоравливает от драконьих ожогов молодая леди, и для реабилитации ей было бы полезно повидаться с другом.

Он глубокомысленно кивает и продолжает нашу как бы не совсем беседу:

– В самом деле, это замечательная страна. Я и сам нахожу гостевые комнаты в поместье Фламелей весьма уютными. Я слышал, один из моих бывших преподавателей, заглянувший недавно к нам на огонек, наслаждается их гостеприимством.

– Действительно? Какое совпадение. Мир так мал, правда?

– Ты прав. Что ж, было приятно поговорить со столь многообещающим учеником, однако мне пора идти. Иногда, когда я спешу, то нахожу трудным припомнить подробности беседы. Рад нашей беседе, Гарри. Прости, если я не буду искать твоего общества в выходные, я буду слишком занят. Не запирайся в своей мастерской, выберись погулять и расслабиться.

– Замечательный совет, обязательно им воспользуюсь. Спокойной ночи, директор.

– Спокойной ночи, Гарри.

***

Накинув мантию-невидимку, проскальзываю в частную палату, зарезервированную семейством Бокурт.

Её голова и правая рука все ещё в повязках, пропитанных зельями. Если принять во внимание, что в этой руке она держит палочку, процесс её выздоровления затянется – потребуется больше времени для исцеления. Не прикрытый повязкой глаз закрыт.

Быстренько наложив чары приватности, кладу ладонь на неповрежденную руку, и её глаз распахивается. Несколько мгновений он обшаривает окружающее пространство.

– Не волнуйся, Эйми. Это всего лишь я, Гарри Поттер. Я тут пробегал мимо и решил заскочить на минутку к тебе в гости.

Её рука смахивает мою и берет перо. На пергаменте появляются каракули:

– Ou est tu?[2]

– Под мантией-невидимкой. Люди внизу сказали, что ты не принимаешь гостей. А мне не захотелось принимать такой ответ. Рад, что оставил Сортировочную Шляпу там, где остановился. Кто знает, что бы она ляпнула? – стягиваю капюшон, чтобы она свободно могла видеть мою голову.

Она отвечает мне кривоватым смайликом.

– Опущу, пожалуй, все реверансы по поводу того, как ты себя чувствуешь. Терпеть не мог, когда меня об этом спрашивали. Тебя явно поят обезболивающим, поэтому перейдем к следующему пункту: могу ли я для тебя что-нибудь сделать? Что-то принести?

– Печень дракона – бронебрюха.

По крайней мере, с чувством юмора у неё по-прежнему неплохо, либо зелья, которыми её поят, несколько провоцируют на развязность. В любом случае, это поможет.

– Когда у тебя состоится первый оздоровительный ритуал?

– На следующей неделе.

– Как-то очень быстро. Что будут делать?

Она шуршит уже исписанным листом пергамента и указывает на предложение. Перевожу: «Сначала мне попытаются вылечить руку». Замечаю и «Я тоже люблю тебя, Стефан» в начале пергамента.

– Приятно видеть, что твой парень не остается безучастным. Слышал, он принимал участие в другой процедуре по лечению твоих легких. Между прочим, я был против твоего перемещения до момента, пока мы не сможем реабилитировать оба твоих легких.

Она снова указывает на смайлик, а потом пишет:

– Merci beaucoup.

– Ну, прессе бы не понравилось, если бы я просто стоял там и бил баклуши. Разумеется, в следующий раз, когда что-то пойдет не так, у них будут несколько завышенные ожидания, – я слегка краснею – сомневаюсь, что она что-то заметила в слабом свете. Черт, иногда подростком быть просто невыносимо.

Она показывает на дорогую цветочную композицию, и я читаю записку. Это просто пожелание поправляться от Афины Манос.