The Looting Machine

Гарантия Миги действовала до тех пор, пока у Anvil не возникли финансовые проблемы, и в 2009 году она прекратила добычу на Дикулуши. В 2010 году Anvil продала рудник другой австралийской горнодобывающей компании, Mawson West, в обмен на акции. В 2012 году Minmetals, китайская государственная группа, купила Anvil за 1,3 миллиарда долларов.

В результате работы Миги с Anvil был создан "инструментарий по внедрению" для компаний, которые хотят, чтобы в их операциях по обеспечению безопасности учитывались права человека. Однако попытки привлечь к ответственности виновных в массовых убийствах в Конго ни к чему не привели.

Когда МФК начала содействовать инвестициям Newmont в золото Ганы, она имела дело с совершенно иной средой, чем хаос Конго, нестабильность Гвинеи или кипящие обиды Южной Африки в период после апартеида. Гана, как гласит мудрость, совсем другая. В то время как остальная часть Западной Африки почти без исключения переживает те или иные войны, повстанческие движения и продажные диктатуры, Гана с 1990-х годов стала одним из немногих африканских государств, где политические партии борются на закрытых выборах, а проигравший неизменно покидает свой пост. На своего громадного соседа Нигерию она смотрит с видом респектабельного профессионала, который сидит рядом с буйным пьяницей. После того как в 2007 году у побережья Ганы было открыто нефтяное месторождение Jubilee, высокопоставленные бизнесмены в столице страны Аккре содрогнулись от наплыва нигерийских банкиров, убежденные, что совместное воздействие нефти и коррупции превратит Гану в уменьшенную версию нигерийского "светового кошмара". Эти опасения были немного несправедливы - есть и достойные нигерийские банкиры, - но вполне объяснимы. Гане было что защищать: репутацию страны, которая лучше других справляется с природными ресурсами.

Европейские торговцы и работорговцы называли это место Золотым берегом, так как оно было богато полезными ископаемыми. Легенда гласит, что душа народа ашанти, некогда самого могущественного из королевств этой территории (чья столица, Кумаси, находится в 100 километрах от места строительства рудника Ахафо, поддерживаемого компанией Newmont), заключена в золотом стуле, спустившемся с небес. Когда колониальный администратор потребовал, чтобы ему, как представителю британской короны, была оказана честь сидеть на нем, началась война. Через четыре десятилетия после того, как в 1957 году Гана стала первой африканской колонией, получившей независимость, Ashanti Goldfields стала первой африканской компанией, разместившей свои акции на Нью-Йоркской фондовой бирже. Золото, добываемое как корпорациями, так и старателями, является крупнейшим экспортом Ганы. Она знала годы однопартийного правления, но к моменту обнаружения нефти Гана достигла почти уникального на континенте результата: она добыла огромное количество сырья, построив при этом функционирующее демократическое государство.

Однако, как бы ни блестело золото Ганы, оно не сделало ее богатой. Она является одной из десяти стран Африки к югу от Сахары, достигших "среднего уровня развития", согласно индексу человеческого развития ООН (все остальные относятся к категории "низкого уровня развития", а некоторые из них слишком хаотичны или авторитарны, чтобы можно было получить достоверные данные). Но относительно комфортный статус Ганы среди африканских стран не должен скрывать сохраняющиеся лишения; в рейтинге она находится между Ираком и Индией. По индексу ООН, который оценивает страны по их успеху в превращении ВВП на голову в повышение уровня жизни, Гана находится почти на вершине (22 балла, по сравнению с 97 баллами Экваториальной Гвинеи), но средний доход ганцев составляет десятую часть дохода литовцев, а каждый третий ганец не умеет читать и писать - такой же уровень неграмотности, как в Конго. В похвалах в адрес Ганы есть тревожный подтекст, согласно которому смягченная нищета - это лучшее, к чему могут стремиться африканцы.