The Lost

Руди сняла перчатку и, взяв знак, над пиалой уколола безымянный палец, кто-то даже ахнул. Майли свою шкатулку поставил на алтарь и вытянул руку к служителю, которого заранее уведомили об отсутствующей конечности. После наполнения чаши пара подошла к древу и вылила содержимое в подготовленную ямку у толстых корней.

Церемония продолжалась ещё некоторое время: напутствующие речи и наставления служителя и глав дома. И наконец, она подошла к своему заключению: пара встала на колени перед алтарём.

— Я, Майли Дайл, клянусь перед Предками, что обязуюсь заботиться о Рудиане Шантрэ, защищать её и хранить тайны до последнего вдоха. Клянусь в верности и никогда не предавать её доверия.

— Я, Рудиана Шантрэ, клянусь перед Предками, что обязуюсь заботиться о Майли Дайле, хранить тайны и домашний очаг до последнего вдоха. Клянусь в верности и никогда не предавать его доверия.

— Да будет так. Рудиана Шантрэ, с сея момента я нарекаю тебя дочерью Дома Дайл. Встаньте, — служитель сложил руки за спиной и взглянул на небо. — И час настал. Уста свои соедините, пред взором Предков клятву укрепите.

Поднявшись, Руди не мешкала и проявила инициативу, неопытный Майли не успел собраться мыслями, а их губы уже соприкоснулись, и последовал страстный поцелуй. Лила плакала, она была счастлива, и в то же время воспоминания пробудили печаль и желание, чтобы Шади оказался рядом и увидел, как выросли их дети. К ней подошёл Ришаг и, словно чувствуя и понимая о чём её мысли, нежно заключил в объятия.

Сливаются пути, тревоги,

Cо страхом в чувствах заплутают,

Волнения приливом долгим

В ил землю превращают.

В борьбе за счастье тяжкий шаг

Сомнения вяжут с немотой,

Румянец щёк пылает жаром,

Желание пробуждает шторм.

 

Любовь стремится покорить

Сердца и разумы влюблённых,

Заполнить пустоту внутри,

Ослепить красочным сияньем,

И нежным шёпотом с судьбой

Маняще сводят в пару.

 

Рука коснётся, сопровождает дрожь,

Жизнь танец вихрем начинает,

В прекрасных красках кружит мир,

От ноши тяжкой отвлекает.

Всё время отдано двоим:

Понять, познать, открыться,

В сердечных ритмах, что в такт стучат,

В поцелуе робком слиться.

 

Любовь стремится покорить

Сердца и разумы влюблённых,

Заполнить пустоту внутри,

Согреть холодными ночами

И в страстном пламени эмоций

Судьбы цепочку закалить.

 

Жар тел, на простыне след крови —

В памяти и гордость для родных,

В каждом шаге неуверенных движений

Смелость на себя берут.

Наследие криком ознаменует —

По крови род свой путь ведёт,

Очаг семейный, родные стены,

Поддержка близких сил дают.

 

Под аплодисменты женщина поклонилась и вернулась за большой праздничный стол, что располагался в форме подковы, оставляя свободное место в центре для плясок и музыканта. Менестрель, оставшись на крохотной сценке в одиночестве, стал вновь тихо наигрывать мягкую и спокойную мелодию, дабы не мешать беседующим.

— Тост! — уже достаточно выпивший гость поднял бокал. — Я прожил достаточно, и простите, уважаемые собравшиеся, но погулял тоже. Женщины, выпивка, горячая кровь. А что в итоге? Вы меня извините, но мои дети — одно разочарование, жена видеть меня не хочет. А почему? А потому, что я сам не ценил тех, кто всегда рядом. Так выпьем же за то, чтоб молодые ценили и любили друг другу. За семью!

— За семью, — все громогласно поддержали.

— Кто он? Его не было на церемонии, — спросил Майли.

— Без понятия, — Руди отложила расписной бокал невесты, сделанный на заказ. — Раз Нилсак пригласил, значит, кто-то важный, — по одну сторону стола сидели приглашённые Ришага, по другую — Нилсака.

— Барон Гевельский, — вмешалась Лила. — Владелец самых крупных пастбищ в северных регионах.

— Ты с ним знакома? — поинтересовался сын.

— Я с учениками иногда посещаю его владения. Очень добрый и болтливый человек, но вспыльчивый. С ним сложно общаться, нужно тщательно выбирать слова, — и шутливо добавила. — А лучше молчать и слушать.