The lust (СИ)

Юнги заходит на кухню, чтобы выпить сока, но до холодильника не доходит — ему звонит Чонгук. Сказав короткое «выйди», старший отключается. Мин отказывается от идеи выпить и на негнущихся ногах идет в сторону выхода. На пару секунд замирает у двери, сжимает казавшуюся ледяной металлическую ручку на двери и не может набраться смелости ее повернуть. Вздрагивает от повторного звонка Чонгука и, выдохнув, открывает дверь.

Стоит выйти во двор, как Юнги видит машину Чонгука. Ламборгини брата не заметить невозможно: черный, поднявший двери, как крылья, авентадор напоминает своего же хозяина — такой же дикий и опасный. Юнги делает глубокий вдох и, надеясь, что за ним никто сейчас из дома не наблюдает, идет к машине. Стоит Мину опуститься на сиденье, как дверцы опускаются и щелкают, словно говорят: «Ты попался, Юнги. Дороги назад нет и выхода тоже». Чонгук разворачивает автомобиль и выезжает со двора. Как только машина проезжает ворота, то к ней присоединяются два внедорожника, и все три автомобиля вливаются в ночной поток на трассе.

С момента, как Юнги сел в автомобиль, Чонгук ни разу на него не глянул: молча крутит руль и периодически меняет музыку. Юнги тоже не смотрит на брата, нервно теребит подол футболки и только краем глаза замечает, что Чонгук одет в темно-бордовую рубашку, расстёгнутую на груди. Рукава рубашки закатаны, обнажая сильные руки, и Мин резко отворачивается вправо — лучше смотреть на дорогу, чем любоваться проступающими на руках Чонгука венами и вспоминать, как он этими же руками вжимал его в дверь, а потом в шкаф.

Чонгук нарочно не смотрит на Мина. Он уже насмотрелся сквозь лобовое стекло, пока младший шел к машине, и ему хватило. Прозрачная футболка с низким вырезом, обнажающая ключицы словно дразнит, требует пойти дальше, еще и эти слишком узкие брюки, в которых ноги Юнги смотрятся просто идеально. Чонгук даже представляет, как будут смотреться лодыжки брата в его ладонях, когда он будет разводить эти стройные ноги в стороны — идеально. Чону тяжело находиться в таком тесном пространстве с Мином, он поздно понимает, что за младшим надо было послать машину, а не мчаться из офиса в особняк, чтобы самому отвезти. Даже воздух в салоне автомобиля тяжелый: он пропитан смесью их запахов, его любимого парфюма и карамелью с лаймом. Чон не знает, почему от Юнги пахнет карамелью, но именно такой вкус у его губ, и сейчас старший отчетливо слышит этот запах. А лайм — это гель для душа младшего, именно так пахнет Юнги обычно после душа. От мысли, что несколькими минутами ранее Юнги был под душем, Чонгук начинает возбуждаться, приходится абстрагироваться и начать говорить:

— Расслабься, я хочу, чтобы ты развлекся, а ты будто на казнь едешь, — усмехается Чон и указывает взглядом на руки Мина, которые будто еще чуть-чуть и порвут футболку.

— Если тебе не понравится, мы уедем, не переживай, насильно я тебя там держать не буду, — продолжает старший и, остановив автомобиль на светофоре, поворачивается к Мину.

Лучше бы не поворачивался.

Юнги сталкивается с ним взглядом, снова отворачивается к окну и считает про себя, сколько секунд осталось до зеленого. Чонгук не отрываясь смотрит уже на профиль младшего и еле сдерживается, чтобы не протянуть к нему руку.

Юнги нереально красив. Не бывает таких. Его красота не бросается сразу в глаза и совсем не та, про которую пишут в модных журналах, и она точно не отвечает всем тем «стандартам». Хотя, блять, кто их придумал? Спросите у Чонгука, какие у красоты стандарты, и он ответит не задумываясь — Юнги. Он прекрасен в своей нестандартности. И он опять лижет свои губы.

Чонгук возвращает внимание на дорогу и давит на газ сразу же, стоит красному только моргнуть. Юнги продолжает теребить футболку, нервно кусает губы и почти не дышит. Все нутро разрывают эмоции, кровь с бешеной силой скачет по венам, и Мину кажется, еще чуть-чуть, и он откроет дверь на полном ходу и выскочит из автомобиля. Сидеть рядом с Чонгуком невыносимо тяжело. Находиться так близко к нему невозможно. Мин не понимает, чего он хочет — подвинуться ближе или убежать далеко-далеко, где его точно не найдут. Этот клубок терзающих его мыслей не дает сердцу успокоиться, а парню расслабиться. Младший чуть не вздрагивает, когда Чонгук накрывает ладонью его теребящие подол футболки руки и сжимает их.

— Я же попросил, не нервничай, — говорит старший и сильнее сжимает чужие руки. Чонгук усмехается про себя, заметив, как обе руки Юнги помещаются в его ладони, и его это даже умиляет. Юнги не двигается, рук не отнимает и, вообще, как будто не дышит.

— Ну же, — хрипло просит Чон и большим пальцем проводит по запястью Мина. Юнги думает, что интимнее жеста не бывает. Он начинает краснеть и, чтобы окончательно не ударить в грязь лицом, резко выдергивает руки из ладони Чона.

— Не буду, — говорит он и смотрит куда угодно, только не на брата.