The Man of Property — Собственник

Then he cried, contradicting what he had not yet spoken,	Тогда он крикнул наперекор тем, невыговоренным, словам:
"No; stay there!"	— Нет! Нет! Не уходи!
And turning away from her, he sat down in his accustomed chair on the other side of the hearth.	И, отвернувшись, сел на свое обычное место по другую сторону камина.
They sat in silence.	Так они сидели молча.
And Soames thought:	И Сомс думал:
' Why is all this?	"Зачем все это?
Why should I suffer so?	Почему я должен так страдать?
What have I done?	Что я сделал!
It is not my fault!'	Разве это моя вина?"
Again he looked at her, huddled like a bird that is shot and dying, whose poor breast you see panting as the air is taken from it, whose poor eyes look at you who have shot it, with a slow, soft, unseeing look, taking farewell of all that is good-of the sun, and the air, and its mate.	Он снова взглянул на нее, сжавшуюся в комок, словно подстреленная, умирающая птица, которая ловит последние глотки воздуха, медленно поднимает мягкие невидящие глаза на того, кто убил ее, прощаясь со всем, что так прекрасно в этом мире: с солнцем, с воздухом, с другом.
So they sat, by the firelight, in the silence, one on each side of the hearth.	Так они сидели у огня по обе стороны камина и молчали.
And the fume of the burning cedar logs, that he loved so well, seemed to grip Soames by the throat till he could bear it no longer.	Запах кедровых поленьев, который Сомс так любил, спазмой сжал ему горло.
And going out into the hall he flung the door wide, to gulp down the cold air that came in; then without hat or overcoat went out into the Square.	И, выйдя в холл, он настежь распахнул двери, жадно вдохнул струю холодного воздуха; потом, не надевая ни шляпы, ни пальто, вышел в сквер.
Along the garden rails a half-starved cat came rubbing her way towards him, and Soames thought:	Голодная кошка терлась об ограду, медленно подбираясь к нему, и Сомс подумал:
'Suffering! when will it cease, my suffering?'	"Страдание! Когда оно кончится, это страдание?!!
At a front door across the way was a man of his acquaintance named Rutter, scraping his boots, with an air of	У дома напротив его знакомый, по фамилии Раттер, вытирал ноги около дверей с таким видом, словно говорил:
' I am master here.'	«Я здесь хозяин!»
And Soames walked on.	И Сомс прошел дальше.
From far in the clear air the bells of the church where he and Irene had been married were pealing in 'practice' for the advent of Christ, the chimes ringing out above the sound of traffic.	Издалека по свежему воздуху над шумом и сутолокой улиц несся перезвон колоколов, «практиковавшихся» в ожидании пришествия Христа, — звонили в той церкви, где Сомс венчался с Ирэн.
He felt a craving for strong drink, to lull him to indifference, or rouse him to fury.	Ему захотелось оглушить себя вином, напиться так, чтобы стать равнодушным ко всему или загореться яростью.
If only he could burst out of himself, out of this web that for the first time in his life he felt around him.	Если б только он мог разорвать эти оковы, эту паутину, которую впервые в жизни ощутил на себе!
If only he could surrender to the thought:	Если б только он мог внять внутреннему голосу:
'Divorce her-turn her out!	"Разведись с ней, выгони ее из дому!
She has forgotten you.	Она забыла тебя!
Forget her!'	Забудь ее и ты!"
If only he could surrender to the thought:	Если б только он мог внять внутреннему голосу:
' Let her go-she has suffered enough!'	«Отпусти ее, она много страдала!»
If only he could surrender to the desire:	Если б только он мог внять желанию:
' Make a slave of her-she is in your power!'	«Сделай ее своей рабой, она в твоей власти!»
If only even he could surrender to the sudden vision:	Если б только он мог внять внезапному проблеску мысли:
' What does it all matter?'	«Не все ли равно!»
Forget himself for a minute, forget that it mattered what he did, forget that whatever he did he must sacrifice something.	Забыть, хотя бы на минуту, о себе, забыть, что ему не все равно, что жертва неизбежна.
If only he could act on an impulse!	Если б только он мог сделать что-то не рассуждая!
He could forget nothing; surrender to no thought, vision, or desire; it was all too serious; too close around him, an unbreakable cage.	Но он не мог забыть; не мог внять ни внутреннему голосу, ни внезапному проблеску мысли, ни желанию; это слишком серьезно, слишком близко касается его — он в клетке.
On the far side of the Square newspaper boys were calling their evening wares, and the ghoulish cries mingled and jangled with the sound of those church bells.	В конце сквера мальчишки-газетчики зазывали покупателей на свой вечерний товар, и их призрачные нестройные голоса перекликались со звоном колоколов.
Soames covered his ears.	Сомс зажал уши.
The thought flashed across him that but for a chance, he himself, and not Bosinney, might be lying dead, and she, instead of crouching there like a shot bird with those dying eyes….	В голове молнией мелькнула мысль, что — воля случая и не Боснии, а он мог бы умереть, а она, вместо того чтобы забиться в угол, как подстреленная птица, и смотреть оттуда угасающими глазами…
Something soft touched his legs, the cat was rubbing herself against them.	Он почувствовал около себя что-то мягкое: кошка терлась о его ноги.
And a sob that shook him from head to foot burst from Soames' chest.	И рыдание, потрясшее все его тело, вырвалось из груди Сомса.
Then all was still again in the dark, where the houses seemed to stare at him, each with a master and mistress of its own, and a secret story of happiness or sorrow.	Потом все стихло, и только дома глядели на него из темноты — ив каждом доме хозяин и хозяйка и скрытая повесть счастья или страдания.