Читаем The Man of Property — Собственник полностью

What indeed was this young man, who, in becoming engaged to June, old Jolyon's acknowledged heiress, had done so well for himself?Но что же представлял собой этот молодой человек, который сделал столь удачный шаг, обручившись с Джун — наследницей старого Джолиона?
He was an architect, not in itself a sufficient reason for wearing such a hat.Он был архитектор, — но ведь это недостаточная причина, чтобы носить такую шляпу.
None of the Forsytes happened to be architects, but one of them knew two architects who would never have worn such a hat upon a call of ceremony in the London season.Среди Форсайтов архитекторов не было, но кто-то из них знал двух архитекторов, которые никогда бы не явились с официальным визитом в такой шляпе в самый разгар лондонского сезона.
Dangerous-ah, dangerous!Подозрительно, да, очень подозрительно!..
June, of course, had not seen this, but, though not yet nineteen, she was notorious.Джун, конечно, ничего особенного в этом не видел, хотя, несмотря на свои неполные девятнадцать лет, она слыла очень придирчивой особой.
Had she not said to Mrs. Soames-who was always so beautifully dressed-that feathers were vulgar?Разве не она сказала миссис Сомс, которая так прекрасно одевается, что перья вульгарны?
Mrs. Soames had actually given up wearing feathers, so dreadfully downright was dear June!И миссис Сомс действительно перестала носить перья Вот что могла натворить маленькая Джун своей бесцеремонностью.
These misgivings, this disapproval, and perfectly genuine distrust, did not prevent the Forsytes from gathering to old Jolyon's invitation.Однако ни опасения, ни скептицизм, ни самое откровенное недоверие не помешали Форсайтам собраться у старого Джолиона.
An 'At Home' at Stanhope Gate was a great rarity; none had been held for twelve years, not indeed, since old Mrs. Jolyon had died.Приемы на Стэнхоп-Гейт стали большой редкостью; за последние двенадцать лет их не устраивали да, ни одного приема с тех пор, как умерла старая миссис Джолион.
Never had there been so full an assembly, for, mysteriously united in spite of all their differences, they had taken arms against a common peril.Никогда еще на Стэнхоп-Гейт не было такого полного сборища. Каким-то таинственным образом сплотившись, несмотря на все свое различие, Форсайты вооружились против общей опасности.
Like cattle when a dog comes into the field, they stood head to head and shoulder to shoulder, prepared to run upon and trample the invader to death.Словно стадо, увидевшее на лугу собаку, они стояли голова в голову, плечо к плечу, готовые кинуться и затоптать чужака насмерть.
They had come, too, no doubt, to get some notion of what sort of presents they would ultimately be expected to give; for though the question of wedding gifts was usually graduated in this way:Они пришли сюда также и затем, чтобы разузнать, какие надо готовить подарки. Вопрос о свадебных подарках разрешался обычно так:
'What are you givin'?"Что ты собираешься дарить?
Nicholas is givin' spoons!'-so very much depended on the bridegroom.Николас дарит ложки". Но ведь от жениха тоже многое зависело.
If he were sleek, well-brushed, prosperous-looking, it was more necessary to give him nice things; he would expect them.Если жених одет опрятно, даже щеголевато, и по виду состоятельный, ему нужно дарить хорошие вещи, ибо он на это рассчитывает.
Перейти на страницу:

Все книги серии Форсайты — 1. Сага о Форсайтах

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки