The Man of Property — Собственник

When his old friend John Street's son volunteered for special service, he shook his head querulously, and wondered what John Street was about to allow it; and when young Street was assagaied, he took it so much to heart that he made a point of calling everywhere with the special object of saying: He knew how it would be-he'd no patience with them!	Узнав, что сын его старого друга Джона Стрита вступил добровольцем в экспедиционный корпус, он сердито покачал головой, удивляясь, как это Джон Стрит допустил такую вещь; а когда молодой человек был убит туземцами, Джемс так близко принял это к сердцу, что обошел всех знакомых только для того, чтобы объявить всюду: «Так я и знал, ну что с такими людьми поделаешь!»
When his son-in-law Dartie had that financial crisis, due to speculation in Oil Shares, James made himself ill worrying over it; the knell of all prosperity seemed to have sounded.	Когда его зять, Дарти, потерпел финансовый крах в результате спекуляции акциями нефтяной компании, Джемс заболел от расстройства; в этой катастрофе ему почудился похоронный звон, провожающий в могилу всяческое благосостояние.
It took him three months and a visit to Baden-Baden to get better; there was something terrible in the idea that but for his, James's, money, Dartie's name might have appeared in the Bankruptcy List.	Для того чтобы оправиться от такого удара, понадобились три месяца и поездка в Баден-Баден; он приходил, в ужас при одной мысли, что, если бы не его, Джемса, деньги, имя Дарти попало бы в список банкротов.
Composed of a physiological mixture so sound that if he had an earache he thought he was dying, he regarded the occasional ailments of his wife and children as in the nature of personal grievances, special interventions of Providence for the purpose of destroying his peace of mind; but he did not believe at all in the ailments of people outside his own immediate family, affirming them in every case to be due to neglected liver.	Организм Джемса был настолько крепок, что при малейшей боли в ухе он уже готовился к смерти, а болезни жены и детей воспринимал как личное несчастье, специально ниспосланное провидением, чтобы нарушить его душевный покой. Но в недомогания других людей, не входивших в круг его семьи, он просто не верил, утверждая, что все это происходит оттого, что люди не заботятся о своей печени.
His universal comment was:	Во всех таких случаях слова его были неизменны:
"What can they expect?	"На что они рассчитывают?
I have it myself, if I'm not careful!"	И у меня бывает то же самое, если я не слежу за собой!"
When he went to Soames's that evening he felt that life was hard on him: There was Emily with a bad toe, and Rachel gadding about in the country; he got no sympathy from anybody; and Ann, she was ill-he did not believe she would last through the summer; he had called there three times now without her being able to see him!	Идя в тот вечер к Сомсу, он чувствовал, что жизнь обращается с ним жестоко; у Эмили разыгралась подагра, Рэчел вздумала укатить в гости за город; никто ему не сочувствует; Энн больна — вряд ли протянет лето; он три раза заезжал к ней, и все три раза она не могла его принять.
And this idea of Soames's, building a house, that would have to be looked into.	А тут еще Сомс с постройкой дома, этим надо заняться как следует!
As to the trouble with Irene, he didn't know what was to come of that-anything might come of it!	Что же касается неприятностей с Ирэн, он просто не знает, чем это кончится, — всего можно ожидать!
He entered 62, Montpellier Square with the fullest intentions of being miserable.	Джемс вошел в дом № 62 на Монпелье-сквер с твердым намерением показать, какой он несчастный человек.
It was already half-past seven, and Irene, dressed for dinner, was seated in the drawing-room.	Было уже половина восьмого, и Ирэн, одетая к обеду, сидела в гостиной.