The Money Kings: The Epic Story of the Jewish Immigrants Who Transformed Wall Street and Shaped Modern America

В 1891 году, когда денежный рынок в Калифорнии стал напряженным, остаток наличности в банке Невады упал слишком низко, чтобы Хеллман мог чувствовать себя комфортно. В панике он отправил телеграмму Lehman Brothers с просьбой снять наличные деньги, чтобы пополнить резервы. Леманы прочитали его телеграмму в недоумении. Они тоже испытывали дефицит наличности, и внезапная просьба Хеллмана пришла как нельзя кстати.

Прослушка Хеллмана привела к бурному обмену сообщениями между Майером и Исайей, пока свояки не перестали разговаривать. В порыве гнева Леманы продали свои акции в банке Хеллмана. Тем временем Исайас приказал своей жене держаться подальше от сестры и зятя.

"По правде говоря, Леманы уже много лет подряд оказывают мне всяческие услуги", - писал Исайя Бенджамину Ньюгассу, брату Бабетты и Эстер.

Они завладели сотнями тысяч моих денег, не имея даже векселя или акцепта и не имея залога, они позволяли мне брать проценты, какие считали нужными (никогда не слишком большие).... Я никогда не получал из их рук услуг, они всегда находили отговорку, когда я даже намекал, что мне что-то нужно, но я, напротив, никогда не уставал быть им полезным.

Холодок в их отношениях длился два года, оттепель наступила только после того, как Майер и Бабетта прислали известие о помолвке своей дочери Клары. Исайас ответил примирительной нотой, написав, что "это счастливое событие прокладывает путь к примирению и добрым чувствам между нами".

 

-

В офисе отношения между Генри Голдманом и Сэмом Саксом были напряженными. По стилю и темпераменту партнеры конфликтовали, не обращая внимания на личный багаж, накопившийся между ними. Генри был творческим, энергичным и откровенным человеком, часто выходящим из себя, с здоровым аппетитом к риску и боевым характером. Он стал экспертом в торговле железнодорожными ценными бумагами и мечтал превратить консервативный бизнес своего отца в эмиссионный дом - фирму, занимающуюся размещением акций и облигаций. Летом Генри работал с закатанными рукавами рубашки, над его головой клубился дым от одной из его вездесущих кубинских сигар. Сэм, учтивый и степенный, настаивал на ношении официальной одежды в офисе, хотя в самые знойные дни позволял себе тонкое пальто из альпаки. Ему не хватало оригинальности Генри, хотя у него тоже было большое видение Goldman Sachs.

"Мой отец был великим консервативным коммерческим банкиром, внушавшим доверие", - вспоминал Уолтер Сакс.

Достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, каким замечательным человеком он был. А Генри Голдман был великой динамичной личностью с богатым воображением. Между этими двумя людьми существовало равновесие и баланс. Возможно, в каком-то смысле между ними существовало определенное соперничество. Они были партнерами и родными братьями, и, возможно, терзали друг друга, потому что имели диаметрально противоположные взгляды на многие темы, важные и неважные.

Зятья спорили не только по поводу важных бизнес-решений, но и по таким мелочам, как, например, кто заплатит мальчику, доставлявшему им обед из ближайшего гастронома. Генри обладал особым талантом вызывать ярость Сэма с красным лицом - Саксы славились своим вулканическим темпераментом, - но Сакс также знал, как залезть под кожу своего шурина. Ему доставляло особое удовольствие напоминать Генри, когда его шурин сетовал, что сыновья Сакса слишком неопытны для продаж, что его парни - "выпускники Гарварда".

Трения внутри фирмы не повлияли на ее работу. Объем продаж коммерческих бумаг продолжал расти, достигнув 67 миллионов долларов в 1894 году. К этому году оборотный капитал Goldman Sachs составлял 585 000 долларов, по сравнению со 100 000 долларов, когда Сэм Сакс пришел в фирму; после расходов партнеры получили 200 000 долларов прибыли. "Отсутствие подоходного налога позволяло быстро наращивать капитал в течение последующих двадцати лет", - вспоминал Уолтер.

Когда Генри и Сэм пытались построить бизнес, их усилия, по крайней мере на время, казались взаимодополняющими. Генри, привыкший к длительным поездкам в качестве коммивояжера, объездил весь Средний Запад - Чикаго, Сент-Пол, Канзас-Сити, чтобы расширить коммерческий бумажный бизнес фирмы. Для увеличения количества счетов по коммерческим бумагам требовалось больше точек для продажи краткосрочных кредитов, поэтому он и его партнеры отправились вверх и вниз по Восточному побережью, устанавливая новые банковские отношения в таких городах, как Бостон, Хартфорд и Филадельфия. Генри, тем временем, никогда не терял из виду свою цель - направить Goldman Sachs в сферу железнодорожного финансирования, которая была исключительной сферой деятельности самых крутых игроков Уолл-стрит. И в годы после паники 1893 года он проницательно скупал железнодорожные ценные бумаги по бросовым ценам.