the Notebook. Найденная история

– Малость. Самую. – Мужчина свёл указательный и большой пальцы на левой руке, оставив минимальный зазор, обозначая этим жестом величину. – Вот такую.

– Марго, подруга, будь добра. – Лицо женщины повернулось к соседке. – Подай мне вон то полотенце.

– Зачем? – спросила та, но тень догадки уже закралась в её глаза.

– Нет! Мари, ты не так всё поняла! – притворно громко крикнул Артур. Ну и забавлялся же он в тот момент!– Ты умница, самая добрая и прекрасная женщина, каких поискать. И Константину невероятно повезло, что ты есть у него. Будь паинькой, отложи это полотенце.

– Так я уже не крута? – Улыбнулась довольная Мария.

– Ты ангел во плоти. – Любился во всю Артур, еле сдерживая хохот.

– То-то же! – Женщина повесила на место полотенце и села за стол, где от души смеялись дети, забавляясь шуткам взрослых.

– Ну и женщина! – шёпотом пробубнил в кружку Артур.

– Что-что? – переспросила его Мария.

– Вкусный, говорю, цикорий, – отозвался Артур. – Марго, благодарю от души за столь приятное питиё в утренний час.

– Ох, Арти, для тебя всегда в этот час в этом доме сварится цикорий, ты только чаще захаживай, не забывай нас, – добродушно произнесла хозяйка, утирая слёзы, вызванные смехом.

Но я прервусь ненадолго, чем раньше не грешила, и всё же опишу тот миг встречи с друзьями, которого долго ждала.

Едва мои ноги переступили порог нового гостеприимного дома, как меня оглушил радостный детский визг.

– Лиза-а-а! Лиза здесь! Тётя Мари, смотри – это Лиза! – Аннушка налетела на меня, как маленький рыжий ураган и так крепко обхватила, что я немного испугалась за платье. Совсем чуть-чуть.

– Привет, Одуванчик мой рыжий. – Я погладила золотистые кудряшки и наклонившись поцеловала подставленную веснушчатую щёчку.

– Лиза, где ты была? Я так сильно скучала по тебе! – Глазки девочки светились радостью. – Я уходить не хотела из Лона, говорила тёте и дяде, что ты придёшь. Ведь ты обещала.

– Я пришла, Аннушка, только чуть опоздала. – Я не могла оторвать рук от этих непослушных, но мягких волос, гладила и перебирала их пальцами. – Хорошо, что вы ушли, иначе случилось нечто плохое…. Но мы встретились и теперь всё будет хорошо.

– Я скучала по тебе, Лиза, – пропищал довольный голосок.

– Я тоже очень сильно соскучилась по тебе, милая.

Малышка была переодета в хлопковые штанишки серого цвета и футболку молочного оттенка, на её шее болтался шарфик, который я не так давно подарила.

– Аннушка, а со мной поздороваешься? – спросил Артур.

– Привет, дядя Артур, – не особо обращая на стоявшего рядом со мной мужчину, пробубнила девочка, всё также не выпуская меня из своих цепких объятий.

– Милая, проводи Лизу к нам, мы тоже хотим с ней поздороваться, – услышала в глубине дома я голос подруги. – Мы тоже очень-очень соскучились по ней.

– Хорошо, – с сожалением выдохнула Аннушка, разжала руки и тут же ухватилась за мою левую ладонь, стиснув её.

– Лиза, должен предупредить, – быстро проговорил Артур, прежде чем я переступила за порог предбанника. – В этом доме не положено ходить в обуви, хозяйка не терпит грязи.

Только тут я обратила внимание, что у самого порога ровным рядком стояли пары обувок размером от мала до велика. Я легко стряхнула с ног сандалии, благо до чего ж удобной была эта обувь, и ведомая за руку ребёнком, вошла наконец-то внутрь дома.

В избе, как я поняла, было всего одно, но довольно просторное помещение, умещавшее в себе три пространства: спальню, гостиную и столовую. Все границы переходов из одной зоны в другую, отчётливо просматривались и не нарушались. По сути, спальня на ночь перегораживалась пополам длинной и плотной материей-занавесью, служившей вместо ширмы, где в левой части спали хозяева, а в правой их гости. В час моего прихода, эту шторку собрали и сдвинули к стене. После Мария поведала, что хозяева любезно выделили детям свою кровать, а сами, равно, как и взрослые гости, стелили себе на полу одеяла и укрывались простынями.

Гостиная зона была хоть и самой малой, но при этом центральной частью избы. Квадратного стола явно не хватало на всех, и поэтому одна часть домочадцев восседала за его столешницей на табуретах-пеньках, оббитых сверху тканью. Остальная же часть людей ютилась за столиком более скромного вида, он примыкал к стене, противоположной спальной зоне.

Там, у окна, и находился домашний очаг, аккуратно выложенный из прямоугольников кирпича, над которым нависало копчёное нутро дымохода, поглощавшего испарения и выгонявшего их прямиком в небо.