the Notebook. Найденная история

– Ох, Лиза. Я забыл обо всём этом год спустя, как случился конец всему. – Глаза Артура обратились к небу, словно ища там картины памяти прошлого. – Не то чтобы совсем, но звук ревущего двигателя и запах клубов серых выхлопов, или, кажется, они были синими, для меня стали выцветшей картинкой в памяти, как те страницы, что я подбираю в мёртвых домах. Всего год понадобился, чтобы забыть звук моего детства, сердцебиение ушедшей цивилизации. А ведь я старался не потерять этот звук, я скучал вечерами по той непревзойдённой вони, вырывавшейся из недр машин, бороздивших улицы моего города. Я в детстве думал, что так будет вечно. Вечно…. Утром я вспоминал, что жив и не один, и это знание отдаляло с каждым днём мою тоску по умершим машинам, и год спустя я осознал, что больше не ношу в сердце печаль по оттенкам моей прежней жизни, я стал свободен от прошлого, чтобы жить в будущем.

– Это грустно, – промолвила я, обдумывая печальную перспективу будущего, в котором мне по сути не было места.

– Что именно? Не помнить ту вонь? – Артур рассмеялся, его глаза испещрили десятки маленьких морщинок, и в этом был какой-то особенный шарм.

– Всё грустно, – отозвалась я, вырываемая из размышлений. – Та вонь была частью мирной жизни.

– Да брось! – Артур продолжал улыбаться. – Жизнь не может быть мирной по определению. Это постоянная борьба, а без войн и крови никакого прогресса и выживания не получишь. Не стоит жалеть о прошлом, надо жалеть о будущем, которого может не быть.

– А что на счёт Логреса и Кадора? – спросила я его, он с интересом смотрел на меня, явно удивляясь ходу нашего разговора.

– А что ты хочешь узнать?

– Какова их судьба в сравнении с Уолвертом? – Наконец смогла я озвучить интересовавший меня вопрос и тем самым окончательно выдать в себе незнакомку этому миру.

– К сожалению, – произнёс Артур, а глаза его испытывающее и неотрывно смотрели на меня, – итог тот же. Та же участь. Десять лет назад берегов Уолверта на западе и востоке достигали редкие суда, на которых причаливали напуганные и отчаявшиеся люди. Их последней надеждой была наша страна. Эти беглецы искали лучшей доли, но нашли ту же печать скорби и опустошения, что оставили за спиной в своих землях. Но с тех пор более никто не приставал к берегам Уолверта, и нам неизвестна дальнейшая судьба Логреса и Кадора.

– Ответь, пожалуйста, ещё на один мой вопрос, – попросила я. Он как-то странно на меня посмотрел.

– Ты решила устроить викторину у замёршего пруда? – вдруг усмехнулся Артур. – Морган и Хади уже приближаются. Время осталось только на один вопрос, фея-крестная.

– Не называй меня так! – Я скорчила недовольную мину, но всё мое естество радовалось тому, как он меня назвал. – Я и хотела тебе задать всего один вопрос. Сейчас один.

– Так. Что-то мне подсказывает, что меня ждёт опрос позже. – Морщинки вновь заиграли вокруг его глаз.

– Артур, а если бы можно было сделать конкретный выбор, то какое из времён года ты бы выбрал? – Я не могла оторвать взгляда от его глаз, они меня гипнотизировали.

Вопрос его явственно поразил резкой сменой темы обсуждения, но всё же он ответил со всей спокойной серьёзностью.

– Я – весеннее создание и отчасти солидарен тому термоядерному солнечному свету, пробуждающему от зимнего сна жизнь, что уже есть чудо. – Артур говорил с особой мечтательностью, будто мы были не здесь, не в Лоне, а на том солнечном пригорке, где встретились второй раз. – Лето мне любо за цветочное и яркое настроение, а также за тихие и тёплые ночи, в которых растворяешься без остатка и идешь навстречу приключениям. Осень, как зрелая дама, сочная и готовая взорваться урожаем красок от лёгкого прикосновения, но с оттенком грусти от предчувствия неизбежности. И, наконец, зима – этакая дородная и статная королева и, бесспорно, самая верховная из времён года, и я бы выбрал её. Почему? Да потому, что только зимний студёный ветер, кружева узоров на замёрзших окнах, да, пожалуй, крепкий мороз – это веский аргумент и надёжный фундамент, когда в семье случается разлад. Летом ли, весной, иль осенью, в горячке или во хмелю, можно в порыве ссоры покинуть родной дом и уже не найти дороги к нему обратно. А вот зимой в снежную лютость каждый десять раз подумает, прежде чем осмелится на подобную глупость. Именно зимой семья прочна, как никогда, уютна и надежна, как крепость. Поэтому мой выбор пал бы в пользу зимы.

– Удивительно, – проговорила я, завороженная его глубоким голосом и мечтательностью бирюзовых глаз.

– Эт почему же? – Он смотрел уже в сторону приближавшихся друзей.

– Обычно люди выбирают лето или весну, ну, в крайнем случае, осень, но чтоб зиму…. Ты первый, кто так отвечает, кто так выбирает.

– Просто ты общалась с малым количеством людей, – едва улыбаясь, заметил он. – Уж поверь, достаточно найдётся моего брата, кто выберет зиму. И причин будет куда больше и разнообразней, чем моя.

Я вернулась в дом к Марии, оставив двух мужчин, одного подростка и старого лиса у замерзавшего пруда. Оставив их с тайнами и разговорами, которые мне не предназначались.