The Phoenix (СИ)

Я стараюсь не участвовать в этом празднике жизни, уткнувшись в ноутбук. Серьезно, организаторские способности Чейз начинаются и заканчиваются тоталитарным режимом. Она слишком уж любит командовать, но, к несчастью, в этом вся Воображала.

На меня взвалили обязанности ди-джея, но на деле… я понятия не имею, что будут слушать их старые друзья. Перси отмахнулся от моего вопроса, мол, сойдет любая, но я не хочу упасть в чужих глазах, а уж тем более в глазах друзей моих лучших друзей. Ужасно звучит. Я пыталась заговорить с Нико. Честно, первые пять секунд я считала, что у меня почти вышло, но потом он вдруг поднял на меня глаза и … все кончилось. В прямом смысле этого слова. Я просто заперлась у себя в комнате.

Что касается музыки – я меломан. Не уверена, что друзья Перси станут слушать что-нибудь вроде Basteline, Coldplay или Matchbox Twenty. Вообще-то, они могли бы сами об этом позаботиться, ведь я могу просто испортить этот вечер. И снова все сводится к тому, что я аутсайдер-неудачник. Как предсказуемо. В конец концов, я просто ввожу «популярная музыка» в поисковик, но, к сожалению, и тут меня ждет неудача: попса на попсе, которую я, к несчастью, не переношу просто физически.

Едва я откладываю ноутбук, как в комнату вваливается Джексон. С яростным криком он падает рядом со мной и зарывается под гору подушек, сваленных у изголовья кровати.

– Аннабет? – интересуюсь я.

Гулкий возглас согласия доносится из-под перин.

– Ты не пробовал быть с ней милым?

Перси реагирует мгновенно: он резко выбирается из-под завала и яростно прожигает меня взглядом.

– Не пошла бы ты … к ней?

Я поднимаю руки вверх.

– Рокировка, Джексон. Ты на музыке, я на кухне.

Что ж, наверное, я просто поспешила с выбором. Здесь творился настоящий погром. Мы собирались обойтись стандартным набором еды: пиццей, чипсами, печеньем, чем-то, что могло спасти от похмелья, но когда дело касается Аннабет Чейз, вы можете забыть о своих планах. Ей хотелось быть на высоте, несмотря на недостаток времени, продуктов и кулинарных способностей.

Сейчас подруга была в подаренной мною футболке. Сквозь пятна муки и странной жидкой субстанции (подозреваю – это были яйца), виднелась улыбающаяся рожица совы. На месте птицы, я бы обиделась.

– Ты пытаешься загримировать себя?

Чейз посылает мне такой же гневный взгляд, что и ее парень.

– Кексы. У меня ничего не выходит, – обиженно говорит Энн. – Я бездарность. У Салли они никогда не выглядят как подгоревшие угольки.

Она достает противень, и я мысленно соглашаюсь с ней. По сравнению с этими кексами, раскаленные угольки выглядят аппетитнее.

– А без них никак?

– Нет, я хочу…

– Да, да. Ошарашить всех своим кулинарным умением, которого у тебя нет, – улыбаюсь я. – Кухня – не самая сильная твоя сторона.

Подруга обиженно фыркает и возвращает противень на прежнее место. Кажется, она надеется исправить свое бедственное положение. Я вздыхаю и подхожу к ней. Она злится на меня. Хотя, скорее не на меня, а на правду. Признавать свое поражение для нее вроде приговора.

– Давай ты приведешь себя в порядок. Сходишь в душ, отмоешь волосы от… это тесто, я надеюсь? – смеюсь я, обнимая ее за плечи, – постараешься убрать с лица эту злую гримасу, а я наведу здесь порядок и что-нибудь придумаю с твоими кексами, идет?

– Ты ведь не умеешь готовить? – упрямо замечает подруга.

– Есть вариант, в котором ты идешь на вечеринку как идиот – грязная и злая. Я не против.

Аннабет смешно хмурится. Мне кажется, я буквально слышу шестеренки, что крутятся в ее голове. Она, как настоящий архитектор, взвешивает все за и против, анализирует, оценивает бедствие обстановки по шкале от одного до десяти. И, наконец, произносит:

– Обещай, что ты просто выкинешь этот ужас и никому об этом не скажешь? – жалобно просит Энн, кивая в сторону кексов.

– Оставлю как компромат, – смеюсь я.

Она уходит с поля боя с кривой усмешкой проигравшего. И я остаюсь один на один с подгоревшими кексами. Почему всегда так: я сначала говорю, а потом думаю? Напросилась выбирать музыку? Готовить кексы, которые и не готовила вовсе?

Все объяснимо, Би. Это ты.

На холодильнике, единственном уцелевшем предмете кухни, висит потрепанный временами рецепт «Морских кексов». Да ладно. Они действительно повернутые. Стандартный набор для выпечки: мука и яйца. Единственным странным ингредиентом был только синий краситель. Я теперь войду в историю, как самый безрукий пекарь. Возможно, только после Аннабет.

Ладно, до прихода гостей остается чуть больше часа. А значит, у меня в распоряжении не так много времени.

– Значит, на две порции нужно одно яйцо? Тогда на девятерых, – я нервно закусываю губу, – нужно шесть.

Не знаю, почему я не следую рецепту, а просто бухаю в миску шесть яиц. Мне нужно добавить ровно пять ложек сахарной пудры, а я зачем-то опрокидываю туда почти всю оставшуюся после «пыток» Аннабет пачку. Нужно вымешать субстанцию в пену, но у меня она получается слишком густой. Так не должно быть. Я знаю как выглядит пена.

– Не выливать же все это? – уже вслух возмущаюсь я.