The Phoenix (СИ)

– Это они и есть. В интернате никто не мог придумать ничего умнее этого. Вообще-то, я знаю, почему мне не нравится это имя. – Я усаживаюсь напротив Нико, все еще разглядывая стены увешанные фотографиями моих друзей, – Когда меня оформляли в семью опекунов, у приюта не было моих документов. Дату моего рождения узнали по браслету из роддома: моя мать отказалась от меня еще в больнице. Меня нашли на улице двадцать четвертого июня. С тех пор, это день моего рождения. А про имя… На браслете было только одна буква «би». Вот и вся история.

Я продолжаю смотреть на фотографии, но чувствую себя как на рентгене. Нехорошо получилось. Я так давно не говорила никому об этом. То есть, вообще никому.

Я вообще никому об этом не говорила.

Сердце начинает выбивать быстрый ритм, к вискам приливает кровь – я начинаю паниковать. Черт. Как я могла проболтаться? Да еще и кому?

Ни Перси, ни Аннабет не должны знать об этом. Я должна оставаться прежней, нормальной девушкой из малообеспеченной семьи. Какая же ты ослица, Би!

– Послушай, я не хотела… Не должна была этого говорить. Просто …

– Да. Забудем, – резко бросает Нико. – Ты давишь на жалость, а это лишнее.

Я не успеваю ничего ответить, потому что он просто встает и уходит прочь. Провожая взглядом его ссутулившуюся спину, я совершенно забываю о том, как обрела свою мизерную победу. Смогла вытянуть из него хоть слово, а потом нагрузила своей ни к чему не обязывающей историей детства. Эта победа не идет ни в какое сравнения с жутким провалом и зияющей пустотой в моей груди.

====== VI ======

От автора:

Дорогие читатели! Поздравляю вас с наступившим 2014-ым годом. Хочу пожелать вам только счастья, терпения и благополучия. Успехов вам во всех ваших начинаниях. Пускай ваши мечты обязательно сбудутся! Ну, а моя главная мечта на этот Новый Год – ваши комментарии и оценки. Возможно, если затруднительно оставить длинный, содержательный отзыв, вы можете отписываться чем-то вроде: “+”, “!”, “.” . Просто, чтобы я знала, что не пишу в стол.

С любовью,

Громова

Часть IV

Беатрис

We are the jack-o-lanterns in July

Setting fire to the sky

Когда за последние несколько секунд я хоть на минуту оставила в покое свои пальцы? До хруста, до колющей боли в конечностях, я продолжала выкручивать и изламывать их. СДВГ не дремлет. Возможно, оттуда мои вечные перемены настроения, жуткая нервозность и странные незнакомки, появляющиеся на альбомных листах.

Мы сидим в гостиной в ожидании пятерых малознакомых мне личностей, а если вспомнить, что, ко всему прочему, я еще и социофоб, ставлю свою единственную сотку на то, что этот вечер я, мягко говоря, «испорчу».

Аннабет реабилитирует свой авторитет в украшении зала и последних приготовлениях к приходу гостей. Перси запускает диски с музыкой и мучается с видеоигрой «Виртуальный Батл». К слову сказать, он ужасный механик, и скорее ее установит Нико, чем он… А, впрочем, о нем я хочу думать в последнюю очередь. Мне казалось, будто что-то обрушилось после нашего последнего, и, можно считать, первого разговора. Мы слишком разные. Пусть оба замкнутые, но я слишком люблю свет, солнце, слишком люблю теплоту, что дарят мне друзья, а он…Он по-прежнему мрачен, замкнут и молчалив.

Я слезаю с дивана и усаживаюсь рядом с Джексоном, который в этот момент, кажется, матерится на греческом. Еще одна странная особенность этой парочки, которую они отказывались объяснять.

– Помочь? – сочувственно спрашиваю я.

Он криво усмехается и продолжает рыться в инструкциях.

– Я хотела спросить…

– Решила выкинуть шутку про твистер? Поздно, Аннабет опередила тебя. Я все равно установлю эту чертову программу! – грубо отвечает Перси, теребя в руках злосчастный пульт от телевизора. Кажется, ему как раз больше всего и достанется.

– Нет, я хотела спросить о … – я запинаюсь и добавляю намного тише, – о Бьянке.

Джексон неожиданно напрягается и смотрит на меня каким-то холодным, пронизывающим взглядом. Меня словно выбросило в открытый штормящий океан.

– Он обознался, Би. Не бери в голову, – друг спешно возвращается к инструкции.

– Просто, мне показалось, что я узнала ее.

На этот раз я замечаю, как под футболкой друга буграми напрягаются мышцы спины.

– С чего ты это взяла? – и снова этот колючий взгляд. – Ты уверена? Может быть видела ее во сне? Говорила с ней?

Я чувствую себя словно на электрическом стуле. Шаг лево, шаг вправо и обрыв. Его глаза наливаются какой-то незнакомой мне прежде свинцовой яростью.

– Би, ты видела ее?

– Мне… мне только так показалось, – запинаясь, отвечаю я. – Разве это так важно?

Лазурь его глаз сереет. Кажется, они отливают цветом грозовых туч, точь-в-точь как у Аннабет.

– Важнее, чем ты можешь себе представить…

Неожиданно по комнате разносится гулкий звон. Он заставляет сердце выбивать настойчивый, ускоренный ритм, в уши пробирается срывающимся свистом неизвестных птиц. Я еще долго прихожу в себя, глядя в мерцающие морские глаза. Джексон молча встает и уходит прочь. Разговор окончен. И я думаю о том, как бы поскорее скрыться в своей комнате, но неожиданно до моих ушей долетают веселые возгласы чужаков.