The Phoenix (СИ)

Этот парень черт в табакерке, не иначе.

– Кто где спит? – интересуюсь я, все еще пытаясь отдышаться.

– Джейсон и Пайпс в моей комнате. Тут, по-моему, нет других вариантов, – язвит Джексон, толкая друга плечом, – я с Энн в гостевой. Фрэнк и Хейзел в комнате Аннабет. Лео, предлагаю тебе комнату Би, ты же не против, я правильно понимаю?

Мои щеки вспыхивают румянцем. Пошло, в духе Джексона. Я нервно, хотя, скорее по привычке, кусаю губы. Лео действительно негде спать.

– Иди в зад, Перси, – одергивает его Джейсон. – Оставь их в покое.

Этот парень матерится? Я улыбаюсь. Уж слишком он похож на примерного сынка богатенького папочки. На удивление, он был чутким и отзывчивым. Он поддержал меня, когда я едва не провалила свое выступление. От этого сердце забилось чуть быстрее: я была кому-то небезразлична.

– Мы спать, голубки. Постарайтесь к утру не разгромить здесь все… Ну, ты понимаешь, – подмигивает мне Джексон.

Честное слово. Будет возможность, я возьмусь за нож, и тогда, шутник, тебе не отвертеться. Но Перси и Джейсон уходят, а я остаюсь наедине с раскрасневшимся Лео. Бесята в его глазах прыгают от счастья. Лишь бы он не накинулся на меня.

– Серьезно? Ты такого обо мне мнения?

Я неуверенно склоняю голову на бок. Алкоголь пульсирует в моей крови, обдавая и до того разгоряченное тело странным жаром.

– Какого?

– Ты смотришь на меня, как жертва на насильника. – сдержанно говорит друг, улыбаясь мне. – В твоей жизни не было друзей мужского пола?

Я не хочу врать, и поэтому прикидываю, сколько же друзей у меня вообще было. Два? Три друга за все школьные года? И были ли они вообще моими друзьями?

– Я не особо общительный человек.

– По тебе не скажешь.

– Это все алкоголь, – развожу руками я, – идем. Покажу тебя нашу комнату.

Лео закатывает глаза и давится от смеха. В коридоре темно, и мы движемся на ощупь, словно мыши, стараясь никого не разбудить. Внутри меня по-прежнему бушует какая-то новая, еще неизвестная мне, Би МакДауелл. Которая вот так просто собралась спать с парнем, которого знает всего несколько часов. Но, поскольку та Би, что пряталась на задних партах и была главной тихоней потока, услужливо заткнулась, я решила отдаться воле случая.

Наконец, в темноте я нашариваю шершавую ручку двери. Чувствую, как сзади меня сопит Лео. Не знаю, чем это все кончится. Мне ужасно стыдно, но все чувства перебивает странный, приторный вкус алкоголя. Я не так много выпила… Или все-таки много?

Но когда я открываю дверь, все мои страхи будто улетучиваются. В свете уличных фонарей, что отбрасывают причудливые тени на стены моей комнаты, я замечаю чью-то знакомую фигуру, развалившуюся на плетеной кровати. Черная куртка валяется у ее подножия, футболка с серыми надписями лежит рядом. Я хочу закричать и возмутиться. Но это Нико. Спящий Нико. Он не хамит мне, не ощетинивается каждый раз, когда я пытаюсь с ним заговорить. На секунду я забываю о Лео. Что-то странное, сестринское просыпается внутри меня. Я слабо соображаю, и прихожу в себя только тогда, когда мои руки опускают на вздрагивающую спину парня ткань одеяла.

Я оборачиваюсь. В дверном проеме за моими движениями следит Лео. Я не могу разглядеть в полутьме комнаты выражение его лица, но знаю, что оно не выражает ничего хорошего. Выхожу прочь из комнаты, прикрывая за собой дверь. Сестринское чувство отхлынуло в ночную темень. Слабо вздыхаю, и, опираясь о стену, усаживаюсь на пол. Что-то не так со мной. Со всеми нами. До безумия странная ночь.

Я не знаю, сколько проходит долгих, тянущихся как горячая патока минут, прежде чем Вальдес несмело усаживается рядом. Тишина разрывает, но я благодарна другу – обойдется без лишних вопросов.

– Расскажешь мне свою грустную историю, – шепчет Лео.

– У меня нет грустной истории, – слабо пожимаю плечами я. – Нам все равно придется где-то спать. Предлагаю вернуться в гостиную.

– Ты увиливаешь, а значит не хочешь говорить об этом.

– Так может и не будем, раз я не хочу? – без тени злобы предлагаю я.

– Ты действительно хочешь спать? – удивляется Лео.

В темноте его глаза блестят странными, завораживающими искорками. Вы когда-нибудь замечали, как причудливо извиваются языки пламени в своем витиеватом, бушующем танце? Как они то замирают, то взметаются ввысь, становясь чем-то вроде обезумевших, жаждущих свободы птиц. Я смотрю на Лео, но вижу только танцующие, чарующие языки пламени, что горят в его глазах. Рядом с ним по-настоящему уютно, как у рождественского камина, от которого веет свежей омелой.

– У меня нет грустной истории. – улыбаясь, повторяю я, – Я родилась в семье малообеспеченного эконома. У меня есть братья Энди и Чарли. Не то, чтобы я их очень люблю…

– И это все? – когда тишина начинает давить на уши, спрашивает Лео. – Ты уложилась в два предложения.

– А что на счет твоей грустной истории?

Вальдес грустно ухмыляется.

– Ты серьезно хочешь знать историю Горячего Лео?

– Ты пытаешься шутить, а смех – лучший способ скрыть свою боль, – тихо говорю я.