The Phoenix (СИ)

Мне нельзя бросать Беатрис. Я не могу потерять еще одного близкого мне человека. Точно так же, как я не могу потерять ди Анджело. Чтобы там ни было, как бы сильно он ненавидел меня – я должен ему. Обязан собственной жизнью, жизнью моего Карманного Солнца. Нужно лишь дать надежду Чейз, лишь сделать вид, что я бегу к ним навстречу, а затем свернуть в лес, отвлекая мантикор. Опасность того, что твари могли разделиться и броситься вслед Арго-II оставалась, но я, в конце концов, лидер поиска, а значит, лакомый кусочек для любого монстра.

В это мгновение где-то сбоку раздается вскрик. Я машинально оборачиваюсь и замечаю испуганное лицо, искаженное гримасой ужаса. Нико отражает удар в последний раз. Меч выпадает из рук. Стигийская сталь не спасла его. А затем – тьма. Она окутывает их плотным коконом, словно туман. Беатрис и Нико исчезают так же быстро, как и появились. Нет, Нико даже не ранен. Не пострадал, успел призвать тени. Возможно, они уже на корабле. И эта мысль заставляет меня ускориться. Когда песчаная буря расступается, а я уже замечаю испуганное, испачканное лицо, позади раздается вой мантикор. След потерян, а это значит, что у нас есть немного времени. Цепляюсь за канатную лестницу, поднимаясь вверх.

– Ты, – Аннабет хватает меня за шкирку, буквально втаскивая на корабль. – Не смей больше этого делать!

– Делать что? – непонимающе спрашиваю я.

– Я видела, ты хотел кинуться вглубь острова, – ее взгляд прожигает до мозга костей.

– Где Нико? И Беатрис? – спрашивает Хейзел, прерывая наш разговор и свешиваясь с перил. – Я думала, ты ждешь их?

Радость от странного, по-своему, заботливого поведения, иссякает. Я мгновенно шагаю вперед к Аннабет.

– Они должны быть здесь. Я видел, как мантикора напала на них. Они вовремя переместились по теням.

– Перси…– серые глаза раскрываются от ужаса.

– Нет, они должны быть здесь. Спуститесь на нижнюю палубу, – вмешивается Лео тут же.

– Перси…

– Проверь, Аннабет. Лео прав.

– Перси, – ладонь Чейз накрывает мою, когда я уже собираюсь ринуться в каюту ди Анджело. – Их нет здесь. Мы должны отправляться.

Но тепло ее руки не согревает. Глаза не дарят радости. А гримаса боли разрывает внутренности на куски. Аннабет права.

– Если с ними все в порядке и они живы, то мы не можем задерживаться на острове. Осталось всего три дня, а мы должны добраться до Финикии, к храму Гелиоса…

– Нет, – вмешивается третий женский голос.

Калипсо выглядит уверенной, но даже я в сложившейся ситуации не рискнул бы спорить с Аннабет.

– Мы должны попасть на Олимп, – говорит она самую безумную вещь в мире, но следующие ее слова окончательно сбивают меня с толку: – Попасть к Вечному Огню.

Я уже открыл было рот, чтобы оспорить ее слова, но Калипсо хватает меня за руку и произносит уверенным голосом:

– Погаснет пламени Олимпийский очаг. Ты знаешь, о чем идет речь, верно?

Мысли хаотично рассыпаются в сознании. Их слишком много и в тоже время критически мало, чтобы понять, о чем говорит богиня.

– Гестия – хранительница очага на Олимпе, и если пламя погаснет…

– Начнется хаос, – продолжает Калипсо. – Именно там мойры собираются провести последний обряд. Именно там они держат Чарли.

Мне становится зябко. От чувства полной дезориентации мне становится дурно. Нас впихнули в эту реальность без предупреждения, а теперь готовят к тому, что это конец. «Назад все дороги давно сожжены». А в этом, к несчастью, что-то есть…

Isbells – My Apologies

John Murphy – In The House_In A Heartbeat

Лео нервно расхаживает по палубе, оглядываясь на Калипсо, что стоит в отдалении. Она продолжает тихо напевать, скрывая нас от мести богов. Мне понятны чувства Вальдеса: девушка, которую он любил, оказалась предателем. Пусть это и косвенно, но пропажа Нико и Беатрис все еще ее вина.

Лицо подруги всплывает перед глазами: мелованная кожа, наполненные слезами глаза, гримаса ужаса и боли. Она не в состоянии поверить, не в состоянии принять то, что сказал ей отец (если это не еще одна уловка Калипсо). Она в ужасе хватается за плечи Нико, стараясь укрыться от жутких, морозящих душу слов. Я видел в ее глазах такое сожаление, такой страх, что самому невольно становилось не по себе. Но ди Анджело был рядом. Он так вовремя коснулся ее волос, так по-особенному обхватил ее за плечи, что я так и замер на месте. Чтобы ни происходило между этими двумя, это вряд ли можно назвать дружбой. И эти взгляды: странные, тревожные, знакомые.

Они были так похожи на нас. Но нас к тому времени уже не было.

Я оборачиваюсь к друзьям, что продолжают обсуждать дальнейшие свои действия, и не могу понять, почему так остро ощущаю нехватку Би и Нико. Но не хватает здесь не только их. Аннабет. Ее отсутствие должно облегчать мою участь, но на самом деле, это не так. Все, о чем я мог думать последние несколько дней – ее странное, срывающееся, лишенное прежней логики поведение. Что-то изменилось. Изменилось уже давно, и только теперь вышло на поверхность этой недосказанностью и разочарованием.

Джейсон, возникший из неоткуда, хлопает меня по плечу, начиная свою речь:

– Все изменится.