The Phoenix (СИ)

Всю информацию о поступлении последних глав вы можете найти здесь:https://vk.com/gromova_asya_writer

Не забывайте отписываться, Читатели

<3

====== XXIII ======

Глава XXIII

Перси

Birdy – 13. Not About Angels

Digital Daggers – Still Here

С каждым часом проведенным в небе становится все холоднее. Лео вовремя включил обогрев верхней палубы, но даже это отчасти не спасало от пронзающего, словно иглы, морозного холода. Я перевожу взгляд на друзей, и тяжелый вздох невольно срывается с губ. От чего было по-настоящему холодно, так от неверующего взгляда Джейсона, что упрямо вглядывался в черты лица Воображалы.

– Попробуй вспомнить…– начинает Пайпер, поглаживая ее по руке.

Она выглядит испуганной и сбитой с толку. Еще бы, после того, что я показал всей нашей команде, мы были в неком шоке от того, что Аннабет знала, кто именно оказался фениксом. Но чары Афродиты не действуют, и Воображала вскидывает на нее глаза полные злости и раздражения.

– Могу повторить еще раз: я понятия не имею, как эти слова сложились в… в то, что сложилось.

– Но это же ты расклеила статьи, – вмешивается Вальдес.

– Да, но я не подчеркивала никаких слов. Это обычные газеты. Я просто люблю читать о подобном…

– Грабежи и убийства? – насмешливо спрашивает Лео.

– Именно, – прищуриваясь, отвечает Аннабет.

Если бы она могла испепелить взглядом, то от сына Гефеста остался бы только прах. Я усаживаюсь с Фрэнком и примирительно начинаю:

– Предположим, это была действительно не Аннабет.

– Но кому взбрело в голову пробраться на корабль? Из-за дурацких газет? – вмешивается Фрэнк.

– Что если это правда? Что, если это действительно брат Би, и мы должны как можно скорей добраться до Нью-Йорка? – выдвигает свою идею Пайпер.

– На Олимп не так просто попасть, когда твои божественные родители пытаются тебя убить.

– Резонно, Лео. Я придерживаюсь идеи, что все это только уловка для того, чтобы заманить нас в ловушку, – начинает Джейсон. – Курс прежний – Финикия.

Аннабет слабо улыбается, когда слышит поддержку в словах сына Зевса. Отчего-то меня это раздражает. Однако, Калипсо всегда умела удивлять. Из девушки, которая боялась гнева полукровок, она стала бесстрашной девой -воительницей, которая шагает к «круглому» столу и раздраженно опускает кулак на его поверхность, призывая всех к тишине.

– Пока вы рассуждаете о том, куда направить Арго-II, на земле уже происходят катаклизмы. Уран пробуждается. Вы можете не верить мне, но Беатрис – единственная дочь Гелиоса. Она и Чарли – связаны, и только она может изменить ход его судьбы.

– Выключите это сумасшедшее радио, – бросает Аннабет, презрительно глядя на Калипсо.

Богиня пожимает губы и подается чуть вперед.

– Я говорю правду. Это может доказать Пайпер, которая уже не в первый раз за сегодня применяет ко мне свою магию.

Дочь Афродиты пугливо прячет взгляд, а Джейсон делается еще более суровым и серьезным.

– Ты подвергла Беатрис опасности. Гелиос мог уничтожить ее, как уничтожил бы любой олимпиец каждого из нас.

– Это другое. Беатрис непризнанный ребенок, – упрямо начинает богиня. – Она – единственный человек, который может остановить феникса.

– Чарли – ребенок, Калипсо, – не удерживаюсь я. – Я верю в то, что кто-то желал для него лучшей защиты и потому выбрал именно нас. Но то, что он может навредить всему человечеству…

– Ты не знаешь, на что он способен. И никто не знает. Никто, кроме богов, которые однажды уже имели дело с ним.

– Бред, – встревает Аннабет. – Это мифы. И не все из них являются правдой.

Это немного удивляет меня, ведь обычно Воображала придерживалась другой тактики относительно любой другой греческой литературы: принимать все за правду она не могла, но без особой трудности могла отличить правду от вымысла.

– Да, но боги существуют, у них есть дети, именуемые полукровками, а ты без особых проблем можешь нарваться на гнев богини.

Аннабет приподнимается со своего места, упираясь костяшками в стол.

– Я надрала задницу Гее, с тобой-то уже точно управлюсь.

– Или мы вернемся к мифам и будем держать в голове мысль о том, что у нас осталось только три дня, – вмешиваюсь я и оборачиваюсь к Калипсо. – С чем уже сталкивались боги?

Калипсо упрямо вскидывает на меня свой взгляд, продолжая косо поглядывать на Воображалу. Та же, видимо, не собиралась так просто сдаваться, усевшись и скрестив руки на груди. Но богиня продолжает, пусть и с неохотой.

– Это случилось тогда, когда Финикия – город Священной Птицы – стал городом славы Гестии. Уже тогда Гелиос был не в особом почете, а его птица-феникс на Олимпе считалась лишь выдумкой. Бесполезное, второсортное божество, пробуждающее мир смертных. Для олимпийцев он был никем, и никто не обратил внимания, когда город, названный в честь его символа, стал поклоняться Гестии. Время шло. Финикия развивалась, становясь наряду с Фракией и Сицилией. Но вместе с развитием приходило и неверие – божества стали выдумкой старца, а люди превратились в алчных псов, не желавших чтить собственные традиции…

– И откуда столько познаний? – слащаво спрашивает Аннабет. – Ты же так долго пробыла в заточении, дочь Атланта?