The “Russian” Civil Wars, 1916–1926: Ten Years That Shook the World

В своем бесконечно влиятельном исследовании этого периода Эван Моудсли дал в целом убедительный ответ, который сосредоточился на популярности большевистской политики как до, так и в месяцы, непосредственно последовавшие за Октябрьской революцией. В конце концов, какими бы ни были результаты выборов в Учредительное собрание, нет никаких сомнений в том, что первоначальные обещания Ленина о мире, перераспределении земли, рабочем контроле и советской власти пользовались огромной популярностью и способствовали захвату и быстрому укреплению власти его партией на большей части территории старой империи. Критика большевистского лидера относительно достоверности результатов выборов в Учредительное собрание также имела под собой основания, и "триумфальное шествие советской власти" действительно имело место. Было сопротивление - со стороны Керенского и Краснова, Украинской Рады, атаманов Дутова и Семенова, добровольцев, Кокандской автономии, генерала Даубор-Мусницкого, Закавказского комиссариата и 6 000 офицеров-курсантов в Москве, которые более недели (с 26 октября по 2 ноября 1917 года) удерживали Кремль и Александровское военное училище под сильным обстрелом красногвардейцев. Но, за исключением последнего из этих очагов сопротивления, оппозиция большевикам изначально была разрозненной, слабой и, прежде всего, периферийной. Хотя (как показал впечатляющий крах власти в Сибири в мае-июне 1918 года) советское правительство не смогло пустить прочные корни в глубинке старой империи за те несколько месяцев, которые у него были до заключения Брест-Литовского договора, последующих демократической и белой контрреволюций и высадки союзных войск в Северной России, на Каспии и Дальнем Востоке, чтобы отторгнуть периферию, Москва смогла упрочить свой контроль над большей частью Европейской России. В августе 1918 года, когда фронты гражданской войны укрепились и война превратилась в противостояние правителей вполне определенных территорий, в пределах советской зоны - которую белые иногда называли "Совдепией", землей Советов (рабочих, крестьянских и солдатских) депутатов - оказались все или часть не менее тридцати губерний царской империи. На протяжении всех оставшихся гражданских войн большевикам так и не удалось вырваться из "пещеры Аладдина", которую Моудсли удачно назвал богатым хранилищем военной промышленности, арсеналов, персонала, запасов, и командно-коммуникационных сетей старой армии (десятки тысяч офицеров которой Троцкий под давлением или уговорами заставил вступить в Красную Армию, а также несметное количество военных врачей, ветеранов, техников, телеграфистов, инженеров, картографов, геодезистов и т.д.).). Более того, Красная зона, занимавшая почти миллион квадратных миль и имевшая население около 60 миллионов душ (больше, чем любая другая страна в Европе того времени), была гораздо более урбанизированной, индустриализованной и этнически однородной, чем периферийные земли, на которых базировались ее белые противники. Как заключил Эван Моудсли: "Завоевание и удержание контроля над этим центром в 1917-1918 годах стало решающим достижением [красных] в гражданской войне".

Не в последнюю очередь это означало, что, хотя большевики были ярыми противниками национализма и придерживались ярых интернационалистских взглядов, они могли позволить себе тактически грамотно действовать в "национальном вопросе", всегда превосходя в этом отношении белых (даже когда, как мы видели, местные большевики в Прибалтике и на Украине становились слишком рьяными централизаторами). Советское правительство, как правило, тянуло время, пока обстоятельства не позволяли ему вступить в завоевательные войны с нерусскими националистическими противниками, а иногда и выиграть их. Однако в этих войнах победа большевиков над действительно сильными противниками была обеспечена только в Украине и, в меньшей степени, в Закавказье и Средней Азии. Как правило, в пользу Москвы в этих победах сыграло то, что союзникам было отказано в поддержке их противников - в частности, в Киеве и Тифлисе (оба были запятнаны роковой "немецкой ориентацией" 1918 года), а также басмачей, к которым британцы относились с некоторым подозрением, опасаясь распространения радикального исламизма в Индии. Там, где союзники оказывали националистическим силам сколько-нибудь значительную поддержку (как в случае с возникшими прибалтийскими государствами и Польшей), она, как правило, оказывалась решающей, и "красной победе" приходилось ждать до Второй мировой войны. Странным случаем была Финляндия, завоевавшая свою независимость при помощи немецкой интервенции.