The “Russian” Civil Wars, 1916–1926: Ten Years That Shook the World

Так когда же начались "русские" Гражданские войны? Можно смело отбросить утверждение, что наши конфликты начались летом 1918 года, с восстания Чехословацкого легиона на Волге и в Западной Сибири. Эта ложь распространялась советскими историками с целью установить, что так называемый послеоктябрьский "триумфальный марш советской власти" не встретил серьезного сопротивления внутри страны (и, следовательно, был легитимным) и что гражданская война должна была быть "привнесена" в Россию иностранными интервентами. Это была странная позиция для них, учитывая, что автор этой триумфальной фразы, Ленин, был склонен предсказывать и затем описывать события, связанные с захватом власти в конце 1917 года, именно как "гражданскую войну". Тем более странно, что это утверждение повторяется в совсем недавних работах, посвященных этому периоду. Восстание чехословацкого легиона и то, что из него вытекало, в форме демократической контрреволюции, конечно, имело огромное значение в гражданских войнах (о чем будет сказано ниже), но оно было значимым как вторая или третья фаза или движение в продолжающейся серии борьбы, а не как занавес главного события. Учитывая предшествующие вмешательства союзников, австро-германских и турецких войск в дела бывшей Российской империи, можно с определенной долей уверенности заключить, что "первая фаза интернационализации гражданской войны в России" не была "отмечена в мае-июне 1918 года восстанием чехов".

Более интересным представляется недавнее эссе Рекса Уэйда, посвященное метаморфозе России из состояния революции в состояние гражданской войны. В нем Уэйд переносит фокус хронологии на первые дни 1918 года, а именно на 5-6 января того года. В эти дни состоялось долгожданное заседание Учредительного собрания, в котором ПСР была крупнейшей партией (а в союзе с родственными нерусскими партиями - абсолютным большинством около 60 %), а большевики набрали около 24 % голосов . Когда Собрание отказалось кастрировать себя, проголосовав за большевистскую резолюцию, автором которой был Ленин, которая подтвердила бы существование советской власти, ограничила Собрание наблюдением за общими принципами создания советской федерации и одобрила основные законодательные акты, уже принятые правительством, в котором доминировали большевики, оно было немедленно закрыто красногвардейцами по приказу большевистского руководства. For Wade:

Основной тезис прост: период с февраля 1917 по январь 1918 года обладает определенной внутренней связностью, которая придает ему единство и обозначает его как единый период "Русская революция", в то время как действия по разгону Учредительного собрания в корне изменили его и положили начало "Гражданской войне", совершенно отличной от того, что было до этого.

Затем Уэйд приводит пять примеров того, что отличало эту цезуру, этот "фундаментальный перелом в революционном процессе и переход к гражданской войне": осознание противниками большевиков того, что партия Ленина не позволит сместить себя с поста, что вдохновило вооруженную оппозицию; сопутствующее этому стремление большевиков "править силой и развивать авторитарную политическую систему"; осознание лидерами нерусских регионов старой империи того, что их прежнее стремление к федеративному государству более нежизнеспособно и что они будут вынуждены идти в одиночку; отход советского правительства от шквала социально-экономических декретов, принятых сразу после Октября, в котором преобладали меры, "широко обсуждавшиеся и поддержанные большинством политических партий 1917 г., особенно социалистических", в сторону постановлений, свойственных только большевикам и в основном касавшихся подготовки советского государства в военном и экономическом отношении к гражданской войне; и, наконец, совпадение по времени открытия мирных переговоров в Брест-Литовске, которые должны были оказаться столь фундаментально расколотыми.

Аргументы Уэйда во многих отношениях чрезвычайно проницательны и, безусловно, заслуживают внимательного рассмотрения, хотя утверждение о том, что большевики были привержены авторитаризму с 6 января 1918 года, весьма спорно - с тем же успехом можно утверждать, например, что они предпринимали продуманные оборонительные действия для защиты народного правительства, власть которого была узаконена выборами на Второй Всероссийский съезд Советов (на котором большевики победили). Очень важные польские и финские исключения из второго пункта Уэйда также могли бы иметь больший вес, хотя это справедливо и для не менее важного случая Украины и (почти) для почти столь же важного Закавказья. И, что касается пятого пункта, более уместным, конечно, было то, что только сразу после закрытия Учредительного собрания Ленин почувствовал себя способным начать выступать за сепаратный мир между Советской Россией и Центральными державами - вопрос, по которому он до сих пор хранил молчание. Это был действительно резкий перелом.