The Sassoons: The Great Global Merchants and the Making of an Empire

В семейную переписку вкралась новая нервозность. Разногласия по поводу торговли и прочего продолжались, но в заметно более терпких тонах. " Меня беспокоит, что ваш дом задерживает отправку моей доли доходов, в то время как вы быстро переводите вдвое большую сумму дому Бомбея", - писал Авраам Шалом Сулейману. На фоне всего этого началось распределение наследства. Каждому из сыновей Давида фирма сообщила, что душеприказчик выдал им "один лак [лакх, единица индийской валюты, равная 100 000 рупий] рупий", что примерно равно 10 000 фунтов стерлингов, или 1 млн фунтов стерлингов сегодня, "в качестве выплаты вам из остаточного имущества вашего покойного отца". Кроме того, была выплата 43 700 рупий в виде государственной облигации под 5,5 %, полученной в результате разделения 3,5 лакхов на восемь частей - по одной на каждого сына. Фирма должна была хранить эти суммы до получения указаний от каждого сына. Нет нужды говорить, что сыновья были "сильно огорчены крайне бедственным положением финансовых и торговых дел в Бомбее, которое так сильно обесценило стоимость имущества/долей, принадлежащих имению". Большую часть их наследства составляла сама компания.

За несколько лет до смерти Дэвида, как мы видели, компания David Sassoon & Co. впервые обратила свое внимание на деятельность, выходящую за рамки торговли, такую как недвижимость, страхование и банковское дело. Это был шаг, который обеспечил бы интересы семьи на десятилетия вперед, но финансовый кризис, охвативший Индию в середине 1860-х годов, поочередно разрушил и укрепил банковскую отрасль, и какое-то время казалось, что это будет незначительной компенсацией для переживающего трудности хлопкового рынка. В самый разгар кризиса, по оценкам, двадцать четыре из тридцати одного банка в Бомбее потерпели крах, а многие индийские фирмы, выступавшие в качестве денежных брокеров для мелких экспортных компаний, разорились. Однако некоторым торговцам удалось выжить и даже процветать, и они нуждались в хорошо капитализированных и правильно управляемых банках. Даже обанкротившиеся торговцы стимулировали создание множества банковских учреждений, поскольку их ликвидация требовала банковского надзора, а в результате потрясений возникли новые корпорации: хлопчатобумажные прессы, пароходные компании, морские страховые фирмы и агентства морских перевозок.

В начале десятилетия семья вложила деньги в Банк Хиндустана, а через несколько лет получила место в совете директоров. После того как в октябре 1865 года С.Д. провел недельное совещание с управляющим банка, он пришел к выводу, что дела банка обстоят более благополучно, чем он опасался. В заявлении банка говорилось, что он закончил год со скромной прибылью в 15 000 фунтов стерлингов, на которую повлиял "своеобразный и исключительный характер" событий в Индии, и вкладчиков заверили, что эти неожиданные обстоятельства уже позади. Опасения по поводу очередного финансового кризиса заставили семью в следующем году придерживаться более консервативного подхода: "Банкам больше нет доверия. Нам не нужны акции ни одного банка, ни в Лондоне, ни в Индии". Несмотря на то, что положение оплотов индийской банковской индустрии, казалось, стабилизировалось довольно быстро, их восстановление было далеко не гарантировано: Из письма, датированного 1867 годом, становится ясно, что семья снова обеспокоена убытками Банка Индостана.

Семья также вложила значительные средства в Национальный банк Китая. Это было серьезное и престижное учреждение, но, что еще важнее, прибыль банка была солидной, а дивиденды - привлекательными. Когда купцы осознали потенциал банковских услуг в условиях трехсторонней торговли между Британией, Индией и Китаем, дополнительные инвестиции были сделаны в Индийский товарный банк, основанный в 1853 году, после чего он подал заявку на получение королевской хартии для регистрации в Лондоне. Необычно, что Меркантильный банк был совместным индоевропейским, а не чисто британским предприятием. Абдалла Сассун стал одним из его директоров в Бомбее. Отношения Сассунов с персидскими торговцами (а позже и их отношения с шахом) были укреплены Имперским банком Персии, который больше других банков занимался торговлей между Ираном с одной стороны и Персидским заливом и Азией с другой, а также способствовал торговле опиумом и чаем в этом регионе.