The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри

Хотя Фредди все еще мог брать высокие ноты, ходить ему было все труднее. В Монтре у него был ежедневный ритуал, который заключался в том, что его водитель, Терри Гиддингс, высаживал его у берега озера по дороге в студию звукозаписи. Затем Фредди медленно прогуливался, чтобы посмотреть на лебедей, которые там жили; он называл их «моими лебедями» и в уединении проводил некоторое время, созерцая их. В течение последующих недель эти прогулки становились все медленнее и короче, поскольку СПИД продолжал разрушать и без того хрупкое тело Фредди.

Еще одним ударом, который Фредди пришлось пережить после его возвращения в Лондон в начале лета 1990 года, стало известие о том, что у его личного шеф-повара и бывшего любовника Джо Фанелли также диагностировали СПИД на развитой стадии. Фредди был подавлен, но решил позаботиться о Джо. Он купил ему дом в Чизике, в котором Джо мог провести последние месяцы своей жизни после смерти самого Фредди.

«Мы все беспокоились о том, что сделает пресса, если обнаружится, что Джо тоже болен, – сказал Джим Хаттон. – Мы представляли себе сумасшедшие заголовки в газетах и подумали, что наш дом будут называть не Гарден Лодж, а Спид Лодж. Поэтому мы были как никогда решительны противостоять всему вместе и сохранять оптимизм»[729].

Но спустя лишь несколько недель Джим втайне также проверился на СПИД. «Я начал очень беспокоиться о своем собственном здоровье. Я думал, что, возможно, я тоже заражен ВИЧ. И чем более неохотно я об этом думал, тем более вероятным мне это казалось», – рассуждал он[730].

Через несколько дней Хаттон узнал результаты: полномасштабного СПИДа у него не было, как у Фредди и Джо, но он был заражен ВИЧ. Он принял решение не сообщать об этом Фредди, поскольку чувствовал, что у него и так достаточно хлопот, но было решено, что они больше не будут спать в одной кровати, и Джим перешел в Розовую комнату. Это мало повлияло на отношения, поскольку любая форма сексуальных связей между ними уже давно прекратилась. Вместо этого они просто лежали вместе, целуясь и обнимаясь.

«Когда мы просто лежали, прижавшись друг другу, это приносило такое же наслаждение, как и любой секс, который у нас был до того», – сказал Хаттон[731].

В июле 1990 года в то время, когда здоровье Фредди продолжало ухудшаться, Queen решили провести запись своего нового альбома в Metropolis Studios в Лондоне. Четыре песни были уже записаны, но были некоторые сомнения относительно того, смогут ли они закончить весь альбом до Рождества, как надеялись в EMI.

У Metropolis Studios был знакомый – техник Гэри Ланган, который работал с Queen еще в 1975 году над тремя альбомами, а также над песней „Bohemian Rhapsody”. Ланган знал о слухах по поводу здоровья Фредди, но, несмотря на это, был шокирован тем, как он выглядел. «Последствия были явно заметны, – говорит он. – Мы случайно увиделись в Metropolis Studios и немного поговорили, но он старался как можно меньше вдаваться в подробности о своей жизни. Все это было не самое приятное зрелище»[732].

Сопродюсер альбома Дэвид Ричардс, работавший с Queen с 1970-х годов, также знал о проблемах Фредди со здоровьем, но в отличие от всех, кроме самой группы, понятия не имел, что именно с ним происходит: «Я знал, что он очень болен, – вспоминает Ричардс. – Удивительно, но его голос становился лучше и лучше. «У меня все еще есть голос, – говорил он, – поэтому я буду продолжать петь до самого конца». Лично я не знал, что у него СПИД: я предположил, что у него рак. Думаю, все его близкие игнорировали тот факт, что все было действительно серьезно. У всех все еще была надежда; проблеск надежды, что в конце произойдет чудо»[733].

Тогда у Фредди был маленький катетер, вставленный в его грудь, под левую ключицу, чтобы облегчить прием лекарств. Так препараты можно было вводить внутривенно, что было проще для всех: ничего не было видно, и это также позволило Фредди сохранять мобильность, что было жизненно важно для человека, который хотел сделать так много за столь короткое время. И большая часть этого времени была посвящена музыке.

Одной из песен, над которой Queen много работали в процессе записи, был трек под названием „Innuendo”. Это сложная композиция, и хотя она написана не только Фредди, она имеет все отличительные черты его стиля: сложная оркестровка в три четверти в бридже и середина, в которой представлено гитарное соло с фламенко, исполненное Стивом Хау из группы Yes. Хау пришел в студию, чтобы просто встретиться с Queen, но все закончилось тем, что ему сыграли «Innuendo» и его неожиданно попросили добавить немного гитарной музыки: «Они в шутку сказали, что я могу немного побаловаться в стиле Пако де Лючия, – вспоминает Хау. – Я примерно представлял себе, что им было нужно, я немного сыграл небольшую импровизацию, и она им понравилась. Я очень горжусь тем, что стал одним из исполнителей в этой записи»[734].