The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри

На одной из фотографий, сделанных Джимом Хаттоном, Фредди запечатлен в день его 45-летия, 5 сентября 1991 года. Это его последняя фотография. Он стоит на лужайке Гарден Лодж с одной из своих драгоценных кошек у ног. Фотография обрамлена последними в этом году оранжевыми азалиями «Золотые огни». Это очень личный момент, не предназначенный для публики. На фотографии Фредди не выглядит встревоженным, он не работает на камеру. Завышенная талия брюк указывает на то, насколько сильно он похудел; ремень удерживается на бедрах. Глядя на фото, понимаешь, что есть что-то прекрасное в том, что годы не смывают свидетельства того дня, а стойко хранят их.

Фредди похудел до 63 килограммов – почти на 15 кг, с тех пор как заболел. К тому времени его речь замедлилась, ему было трудно ходить и стоять. Он плохо спал ночами, поэтому был постоянно утомлен, а также страдал от инфекций на коже и во рту.

В 1991 году СПИД все еще был болезнью, о которой мало что знали. Люди относились к больному в основном сочувственно, особенно друзья Фредди, но большинство из них не имели никакого реального опыта или хотя бы понятия о том, как обращаться с умирающим человеком, тем более с человеком, который умирает от СПИДа. Для многих это была совершенно незнакомая и неудобная ситуация, и никто не знал, как с этим справиться.

Август принес с собой известие о том, что Пол Прентер, некогда его близкий друг и союзник, а затем – главный предатель, умер от СПИДа. Они не общались в течение нескольких лет, и хотя Фредди знал, что Прентер был болен СПИДом, известие о том, что он так быстро сдался, потрясло его, и, по словам Джима Хаттона, «смерть Пола волновала его в течение многих недель и настойчиво напоминала ему о его собственной участи»[765].

Пятого сентября в Гарден Лодж в честь 45-летия Фредди была организована небольшая вечеринка. Это был самый тихий день рождения за всю взрослую жизнь Фредди. В ней приняли участие лишь несколько друзей, в том числе Дэйв Кларк и Майк Моран. Это был день рождения, который, как многие ожидали, Фредди не увидит, так как его здоровье настолько ухудшилось. Должно быть, он подозревал, что следующего дня рождения у него уже не будет. Возможно, впервые за всю его взрослую жизнь это было особое число: 45. Конечно, он не мог знать, сколько ему оставалось жить. Никто не знал точно, даже врачи; единственный достоверный медицинский факт о СПИДе – это смерть. Надежда на излечение, даже слабая вера в лечение, которое могло продлить его жизнь, – все было исчерпано.

«Он, конечно, выходил на связь в течение последних шести месяцев, – вспоминает Майк Моран, – но он стал все больше отсиживаться дома, и поэтому я звонил ему, а Питер [Фристоун] говорил, что сегодня он не очень хорошо себя чувствует, или что-то другое, и эти периоды становились все дольше до тех пор, пока не настал момент, когда я не видел его, возможно, пару месяцев. А затем мне позвонил Питер и сказал: «Ты свободен в субботу, в день рождения Фредди? Ты же можешь прийти, да?» И я был удивлен, что что-то было запланировано, на что Питер ответил: «Нет-нет, он определенно хочет устроить вечеринку».

«Дни рождения Фреда всегда были замечательными, и у нас были совершенно удивительные ужины в Гарден Лодж с хорошей едой, прекрасной компанией; очень нежные прекрасные вечера, изредка прерываемые шумными паузами. Но я действительно думал, что мы уже были на последней вечеринке, а затем нас пригласили на еще одну. Людей было мало. Был замечательный вечер, я получал удовольствие. Фред прощался с нами, но не печальной, мрачной церемонией. Мы прекрасно поужинали, поболтали, посмотрели пару видео по телевизору, послушали какую-то музыку и сыграли в пару игр, а затем Фред сказал: «Все, я совсем устал, пойду спать. Вы все можете оставаться или свалить». Мы все свалили. Я помню, как выходил из Гарден Лодж, я был за рулем и на обратном пути мы с женой еще подбросили до дома Дэйва Кларка. Все сели в машину и никто ничего не говорил, а затем Дэйв сказал: „Ммм, да”, а затем я сказал: „Ммм, знаете, интересно, последний ли это раз, когда я вижу Фреда”. И это был последний раз»[766].

Менее чем через две недели после его дня рождения Фредди составил завещание и завершил все свои дела. «Я разговаривал с Джимом Бичем, – вспоминает Джон Рид, – и Джим рассказал мне, что они собираются делать после его смерти. И он рассказал мне, что Фредди сказал ему (потому что он называл Джима Бича «Сэнди»), он сказал: «Сэнди, дорогой, делай, что хочешь, со всеми альбомами, но сделай так, чтобы я никогда не казался занудой»[767].

Фредди провел остаток сентября затворником в своем лондонском доме. За пределами дома все еще собиралась пресса, но сообщение, выходящее из Гарден Лодж, было таким же, как и в течение нескольких месяцев, – у Фредди не было СПИДа. Его родители все еще не знали об этом, хотя спустя годы его мать, Джер, сказала: «Он не хотел причинять нам боль, но мы все это знали»[768].