The Story of Civilization 04

Армия, все еще находившаяся в опасности, нуждалась в командире, и ее руководители выбрали Иовиана, капитана императорской гвардии. Новый император заключил мир с Персией, передав ей четыре из пяти сатрапий, захваченных Диоклетианом около семидесяти лет назад. Иовиан никого не преследовал, но он быстро перевел государственную поддержку из языческих храмов в церковь. Христиане Антиохии с ликованием встретили смерть императора-язычника.57 Однако в большинстве своем победившие христианские лидеры проповедовали своим общинам великодушное забвение тех обид, которые нанесло христианство.58 Пройдет еще одиннадцать веков, прежде чем эллинизм получит новый день.

ГЛАВА II. Триумф варваров 325-476 гг.

I. УГРОЖАЕМЫЙ РУБЕЖ

Персия была лишь одним из участков границы протяженностью 10 000 миль, через которую в любой момент и в любом месте в Римскую империю, состоящую из ста народов, могли вторгнуться племена, не испорченные цивилизацией и завидующие ее плодам. Персы сами по себе представляли неразрешимую проблему. Они становились все сильнее, а не слабее; скоро они вновь завоюют почти все, что тысячу лет назад удерживал Дарий I. К западу от них находились арабы, в основном бедуины без гроша в кармане; самый мудрый государственный деятель улыбнулся бы при мысли о том, что этим мрачным кочевникам суждено захватить половину Римской империи, а заодно и всю Персию. К югу от римских провинций в Африке жили эфиопы, ливийцы, берберы, нумидийцы и мавры, которые с ожесточенным терпением ждали, когда рухнет оборона или моральный дух империи. Испания казалась надежно римской за своими запретными горами и защитными морями; никто не предполагал, что в четвертом веке она станет германской, а в восьмом - магометанской. Галлия теперь превосходила Италию в римской гордости, в порядке и богатстве, в латинской поэзии и прозе; но в каждом поколении ей приходилось защищаться от тевтонов, чьи женщины были более плодородны, чем их поля. Лишь небольшой имперский гарнизон мог быть выделен для защиты римской Британии от шотландцев и пиктов на западе и севере и от норвежских или саксонских пиратов на востоке и юге. Берега Норвегии представляли собой цепь пиратских нор; ее жители находили войну менее утомительной, чем пахоту, и считали набеги на чужие берега благородным занятием на голодный желудок или в свободные дни. В южной Швеции и на ее островах, как утверждают, находилась ранняя родина готов; возможно, они были коренными жителями области Вислы; в любом случае они распространились как вестготы на юг до Дуная, а как остготы обосновались между Днестром и Доном. В самом сердце Европы, ограниченном Вислой, Дунаем и Рейном, жили беспокойные племена, которым предстояло перекроить карту и переименовать народы Европы: Тюринги, бургунды, англы, саксы, юты, фризы, гепиды, квады, вандалы, алеманны, суэвы, лангобарды, франки. Против этих этнических приливов у Империи не было защитной стены, за исключением Британии, а лишь отдельные форты и гарнизоны вдоль дорог или рек, обозначавших пограничные рубежи (лимесы) Римской империи. Более высокая рождаемость за пределами империи и более высокий уровень жизни внутри нее сделали иммиграцию или вторжение такой же судьбой для Римской империи, как сегодня для Северной Америки.