The Story of Civilization 05

Хотя принц не обязан обладать всеми добродетелями, но казаться обладающим ими полезно; как, например, казаться милосердным, верным, гуманным, религиозным и искренним; полезно также быть таковым, но с таким гибким умом, чтобы в случае необходимости он мог быть противоположным..... Он должен быть осторожен и не допускать, чтобы с его уст срывалось что-либо, не соответствующее пяти упомянутым качествам, и должен казаться тем, кто его видит и слышит, всем состраданием, всей верой, всей гуманностью, всей религиозностью, всей честностью..... Человек должен окрашивать свое поведение и быть великим рассеятелем; а люди так просты, так поглощены текущими нуждами, что их легко обмануть..... Все видят, каким ты кажешься, немногие знают, каков ты на самом деле; и эти немногие не смеют возражать против мнения многих.115

К этим наставлениям Макиавелли добавляет примеры. Он отмечает успех Александра VI и считает, что он был достигнут исключительно благодаря чудесной лжи. Он восхищается испанским католиком Фердинандом за то, что тот всегда прикрывал свои военные предприятия религиозными мотивами. Он восхваляет средства - волевое мужество и стратегическое мастерство в сочетании с дипломатическим искусством, - с помощью которых Франческо Сфорца взошел на миланский престол. Но прежде всего он считает своим высшим и почти идеальным образцом Цезаря Борджиа:

Когда вспоминаются все действия герцога, я не знаю, как его обвинить; скорее мне кажется, что я должен предложить его для подражания всем тем, кто... возвысился до правительства..... Его считали жестоким; тем не менее его жестокость примирила всю Романьи, объединила ее и вернула ей мир и верность..... Обладая возвышенным духом и далеко идущими целями, он не мог иначе регулировать свое поведение; и только сокращение жизни Александра и его собственная болезнь помешали его замыслам. Поэтому тот, кто считает необходимым обезопасить себя в своем новом княжестве, приобрести друзей, одолеть врагов силой или обманом, заставить себя одновременно бояться и любить народ, быть преследуемым и почитаемым солдатами, истребить тех, кто имеет власть или причиняет ему вред, менять старый порядок вещей на новый, быть суровым и милостивым, великодушным и либеральным, уничтожать неверных солдат и создавать новых, поддерживать дружбу с королями и принцами так, чтобы они помогали ему с усердием и обижали с осторожностью, - нельзя найти более живого примера, чем действия этого человека.116

Макиавелли восхищался Борджиа, потому что чувствовал, что его методы и характер, если бы не одновременная болезнь папы и сына, могли бы далеко продвинуться в деле объединения Италии. Теперь, завершая "Князя", он обращается к молодому герцогу Лоренцо, а через него к Льву и Медичи, с призывом организовать объединение полуострова. Он описывает своих соотечественников как "более порабощенных, чем евреи, более угнетенных, чем персы, более рассеянных, чем афиняне; без головы, без порядка, избитых, опустошенных, разграбленных, растерзанных и захваченных иностранными державами". "Италия, оставшаяся без жизни, ждет того, кто исцелит ее раны..... Она умоляет Бога послать того, кто избавит ее от этих несправедливых и чуждых ей оскорблений".117 Ситуация критическая, но возможность уже созрела. "Италия готова и желает следовать за знаменем, если только кто-то его поднимет". И кто может быть лучше Медичи, самой знаменитой семьи в Италии, а теперь еще и возглавляющей Церковь?

Кто может выразить ту любовь, с которой Италия встретит своего освободителя, с какой жаждой мести, с какой непоколебимой верой, с какой преданностью, с какими слезами? Какая дверь будет закрыта для него? Кто откажет ему в повиновении? Для всех нас это варварское владычество - зловоние в ноздрях. Так пусть же ваш прославленный дом возьмет на себя этот груз, с тем мужеством и надеждой, с которыми предпринимаются все справедливые предприятия, чтобы под его знаменем наша родная страна была облагорожена, и под его эгидой подтвердились слова Петрарки:

Virtù contr' al furore

Prendera l'arme e sia il combatter corto,

Che l'antico valore

Negl' Italici cuor non è ancor morto-

"Мужество возьмет в руки оружие против безумия, и пусть битва будет короткой, ибо древняя доблесть еще не умерла в жилах Италии".

4. Соображения

Таким образом, крик, который Данте и Петрарка обратили к чужеземным императорам, был обращен к Медичи; и действительно, если бы Лев жил дольше и играл меньше, Макиавелли мог бы увидеть начало освобождения. Но молодой Лоренцо умер в 1519 году, Лев - в 1521-м; и в 1527 году, в год смерти Макиавелли, подчинение Италии иностранной державе было завершено. Освобождения пришлось ждать 343 года, пока Кавур не осуществил его с помощью макиавеллиевской государственной мудрости.