The Story of Civilization 06

Популярность музыки в эти века исправляет ту мрачную ноту, которую история склонна придавать им; время от времени, сквозь волнение и горечь религиозной революции, мы слышим, как люди поют. "Мне нет дела до удовольствий еды, игр и любви, - писал пылкий печатник Этьен Доле, - одна лишь музыка... берет меня в плен, держит меня, растворяет в экстазе".1 От чистой ноты девичьего голоса или совершенной флейты до полифонического контрапункта Депре или Палестрины - все народы и сословия искупали музыкой коммерцию и теологию эпохи. Не только все пели; Франческо Ландино жаловался, что все сочиняли.2 Между веселыми или заунывными народными песнями в деревне и торжественными мессами в церкви сотни музыкальных форм давали свою гармонию танцам, балетам, банкетам, ухаживаниям, судам, процессиям, представлениям, пьесам и молитвам. Мир пел.

Ежедневно купцов Антверпена на биржу провожал оркестр. Короли изучали музыку не как женскую или механическую прерогативу, а как знак и источник цивилизации. Альфонсо X Испанский усердно и с любовью собирал песни, посвященные Деве-Кантигас де Санта-Мария. Яков IV Шотландский ухаживал за Маргаритой Тюдор с помощью клавикорда и лютни; Карл VIII Французский брал с собой в походы по Италии королевский хор; Людовик XII пел тенором в придворном хоре; Лев X сочинял французские шансоны;3 Генрих VIII и Франциск I ухаживали и бросали друг другу вызов с соперничающими хорами на Поле Золотой Ткани. Луис Милан описывал Португалию в 1540 году как "настоящее море музыки".4 При дворе Матиаша Корвина в Буде был хор, не уступавший папскому, а при Сигизмунде II в Кракове существовала хорошая музыкальная школа. В юности Лютера Германия бурлила песнями. "У нас здесь в Гейдельберге есть певцы, - писал Александр Агрикола в 1484 году, - чей руководитель сочиняет для восьми или двенадцати голосов".55 В Майнце, Нюрнберге, Аугсбурге и других городах мейстерзингеры продолжали украшать популярные песни и библейские отрывки с пышностью педантизма и драгоценностями контрапункта. Немецкие народные песни были, вероятно, лучшими в Европе. Повсюду музыка служила стимулом для благочестия и приманкой для любви.

Хотя почти вся музыка в эту эпоху была вокальной, сопровождающие ее инструменты были столь же разнообразны, как и в современном оркестре. Это были струнные инструменты: гусли, арфы, цимбалы, шаумы, лютни и виолы; духовые инструменты: флейты, гобои, фаготы, трубы, тромбоны, корнеты и волынки; ударные инструменты: барабаны, колокольчики, хлопушки, цимбалы и кастаньеты; клавишные инструменты: органы, клавикорды, клавесины, спинеты, вирджинали; и многие другие; и у многих из них были восхитительные варианты в зависимости от места и времени. В каждом образованном доме имелся один или несколько музыкальных инструментов, а в некоторых домах были специальные шкафы для их хранения. Часто это были произведения искусства, причудливо вырезанные или причудливой формы, и они передавались как сокровища и воспоминания из поколения в поколение. Некоторые органы были оформлены так же искусно, как фасады готических соборов; так, люди, построившие органы для Себальдускирхе и Лоренцкирхе в Нюрнберге, стали "бессмертными" на целое столетие. Орган был главным, но не единственным инструментом, используемым в церквях; флейты, трубы, барабаны, тромбоны и даже литавры могли добавить свои несочетаемые призывы к поклонению.

Излюбленным аккомпанементом для одного голоса была лютня. Как и все струнные инструменты, она имеет азиатское происхождение. В Испанию она попала вместе с маврами и там, как виуэла, возвысилась до уровня сольного инструмента, для которого была написана самая ранняя из известных чисто инструментальных музыкальных произведений. Обычно ее корпус был сделан из дерева и слоновой кости и имел форму груши; брюшко было пронизано отверстиями в виде розы; она имела шесть, иногда двенадцать пар струн, которые перебирались пальцами; ее гриф был разделен латунными ладами на мерную шкалу, а колки были откинуты назад от грифа. Когда красивая девушка держала лютню на коленях, перебирала струны и добавляла к мелодиям свой голос, Купидон мог пустить стрелу. Однако лютню было трудно держать в тонусе, так как постоянное натяжение струн приводило к деформации рамы, и один остроумный человек сказал про старого лютниста, что шестьдесят из восьмидесяти лет его жизни ушли на настройку инструмента.6

Скрипка отличалась от лютни тем, что ее струны были натянуты на мостик, а игра велась смычком, но принцип был тот же - вибрация натянутых струн по коробке, перфорированной для углубления звука. Скрипки были трех размеров: большая басовая виола да гамба, которую держали между ног, как и ее современную замену - виолончель; маленькая теноровая виола да браччо, которую держали на руке; и скрипка для скрипки. В XVI веке виола да браччо превратилась в скрипку, а в XVIII виола вышла из употребления.