The Story of Civilization 07

Он устанавливает правило, что "все знания должны быть ограничены религией".60 По словам его капеллана Роули, он "часто, когда позволяло здоровье, посещал службы в церкви... и умер в истинной вере, установленной в Англиканской церкви".61 Тем не менее, как и его великий предшественник Уильям Оккам, он использовал различие между теологической и философской истиной: вера может придерживаться убеждений, для которых наука и философия не могут найти доказательств, но философия должна полагаться только на разум, а наука должна искать чисто светские объяснения в терминах физических причин и следствий.62

Несмотря на свою тягу к знаниям, Бэкон подчиняет их морали; не было бы никакой пользы для человечества, если бы расширение знаний не приносило благодеяний. "Из всех добродетелей и достоинств ума доброта - величайшая".63 Однако его обычный энтузиазм утихает, когда он говорит о христианских добродетелях. Добродетель должна проявляться в меру, ибо злые могут воспользоваться неосмотрительно добрыми людьми.64 Немного диссимуляции необходимо для успеха, если не для цивилизации. Любовь - это безумие, а брак - петля. "Тот, кто имеет жену и детей, стал заложником судьбы, ибо они препятствуют великим предприятиям... Лучшие произведения и величайшие заслуги перед обществом исходили от неженатых или бездетных мужчин". Подобно Елизавете и Гильдебранду, Бэкон одобрял безбрачие священнослужителей. "Холостая жизнь хорошо сочетается с церковниками, ибо благотворительность вряд ли будет поливать землю, когда она должна сначала наполнить бассейн".65 (Дружба лучше любви, а женатые мужчины - непостоянные друзья. Бэкон говорит о любви и браке с напряжением человека, который принес нежные чувства в жертву честолюбию и который мог бы управлять королевством лучше, чем своим домом.

Его политическая философия обращена к условиям, а не к теориям. Он имел мужество сказать доброе слово в адрес Макиавелли и откровенно принимал принцип, согласно которому государства не связаны моральным кодексом, которому учат своих граждан. Он, как и Ницше, считал, что хорошая война святит любую причину. "Не следует принимать и мнение некоторых школяров, что война может быть справедливой только в случае предшествующей травмы или провокации... Справедливый страх перед надвигающейся опасностью, хотя и без нанесения удара, является законной причиной войны". В любом случае, "справедливая и почетная война - это истинное упражнение" для поддержания нации в порядке.66 "Для империи и величия наиболее важно, чтобы нация исповедовала оружие как свою главную честь, изучение и занятие". Мощный флот - это гарантия уважения со стороны соседей; "быть хозяином моря - это воплощение монархии".67 "В молодости государства процветает оружие, в среднем возрасте - обучение, а затем на некоторое время и то и другое вместе, в упадке - меркантильность и купечество".68 Горожане - плохие воины, крестьяне - лучшие, йомены - лучшие. Поэтому Бэкон, как и Мор, осуждал огораживания, поскольку они уменьшали долю землевладельцев в населении. Он осуждал концентрацию богатства как главную причину смуты и восстаний. Из этих

Первым средством или профилактикой является устранение всеми возможными способами той материальной причины... которая заключается в нужде и бедности..... Этой цели служат открытие и уравновешивание торговли; развитие мануфактур; изгнание праздности; подавление расточительства и излишеств законами о роскоши; улучшение и возделывание земли; регулирование цен на продаваемые вещи; умеренность налогов... Прежде всего следует проводить хорошую политику, чтобы сокровища и деньги в государстве не собирались в одних руках... Деньги подобны навозу, не приносящему пользы, если только они не будут разбросаны.69

Бэкон не доверял парламенту, состоявшему из необразованных и нетерпимых землевладельцев и купцов или их агентов; по сравнению с ним он считал Якова I информированным и гуманным; даже теоретический абсолютизм короля казался благожелательным в качестве альтернативы алчным фракциям и жестоким вероисповеданиям. Как и его современник Ришелье, он считал централизацию власти в руках короля и подчинение королем крупных землевладельцев необходимым шагом в эволюции упорядоченного правительства; как и Вольтер, он полагал, что легче воспитать одного человека, чем множество. Его собственное огромное богатство не беспокоило его, и Яков оказался упрямым приверженцем расточительности, налогов и мира.