The Story of Civilization 10

Но как Англия должна вести себя с Францией? На протяжении сотен лет Франция была ее врагом. Раз за разом Франция разжигала или финансировала вражду Шотландии с Англией; неоднократно она готовилась или угрожала вторгнуться на Британские острова. Теперь она была единственным государством, бросавшим вызов Британии на море и в колониальном мире. Решительное поражение Франции означало бы завоевание ее колоний в Америке и Индии, уничтожение ее военно-морского флота или его бессилие; тогда Британская империя стала бы не только безопасной, но и верховной. Так Уильям Питт Старший доказывал парламенту день за днем, выступая с самыми убедительными речами, которые когда-либо доводилось слышать этому органу. Но можно ли победить Францию? Да, говорил Питт, путем присоединения Пруссии к Англии. Не будет ли опасно позволить Пруссии усилиться? Нет, ответил Питт; у Пруссии была большая армия, которая при таком плане помогла бы Англии защитить Ганновер, но у нее не было флота, и поэтому она не могла соперничать с Англией на море. Казалось бы, разумнее позволить протестантской Пруссии заменить католическую Францию или католическую Австрию в качестве доминирующей державы на континенте, если это позволит "Британии править волнами" и захватывать колонии. Любые победы Фридриха в Европе укрепят Англию за границей; отсюда и хвастовство Питта, что он завоюет Америку и Индию на полях сражений континента. Англия будет поставлять деньги, Фредерик будет вести сухопутные сражения, Англия завоюет полмира. Парламент согласился; Британия предложила Пруссии пакт о взаимной обороне.

Фридрих был вынужден принять этот план, так как развитие событий омрачало его победы. Он знал, что Франция заигрывает с Австрией; если Франция и Австрия - что еще хуже, если и Россия - объединятся против него, он вряд ли сможет противостоять им всем; в таком затруднительном положении ему могла помочь только Англия. Если бы он подписал предложенный Англией пакт, он мог бы призвать ее удержать Россию от нападения на него; а если бы Россия воздержалась, Австрию можно было бы отговорить от войны. 16 января 1756 года Фридрих подписал Вестминстерский договор , который обязывал Англию и Пруссию противостоять вводу иностранных войск в Германию. Этот единственный пункт, как они надеялись, защитит Пруссию от России, а Ганновер - от Франции.

Франция, Австрия и Россия считали этот договор предательством со стороны своих союзников. Не было официального расторжения союзов, которые связывали Англию с Австрией, а Францию с Пруссией во время Войны за австрийское наследство. Мария Терезия, как она сообщила британскому послу, была потрясена, узнав, что ее английские друзья подписали договор со "смертельным и постоянным врагом моей персоны и моей семьи".3 Людовик XV пожаловался, что Фредерик его обманул; Фредерик ответил, что договор носит чисто оборонительный характер и не должен наносить обиды ни одной державе, не помышляющей о нападении. Госпожа де Помпадур, которая выбирала французские министерства и занимала в них главенствующее положение, вспомнила, что Фридрих обвинил ее в хранении крупных сумм в английских банках и назвал ее "la demoiselle Poisson" (госпожа Рыба) и "Cotillon IV" (Петтикоат IV - четвертая любовница Людовика XV). Людовик помнил, что Фредерик высмеивал барские нравы французского короля. Дезертирство поразило Францию как раз тогда, когда ее армии и казна были истощены, а флот только начинал оправляться от пренебрежения, которому он подвергался во времена мирного министерства кардинала Флери. В 1756 году у Франции было сорок пять линейных кораблей, у Англии - 130;4 Военно-морские запасы были завалены коррупцией и воровством, военно-морская дисциплина была разрушена неправомерным продвижением титулованных некомпетентных лиц и частыми поражениями. К кому теперь Франция могла обратиться за союзником? К России? Но Англия не дала ей возможности. К Австрии? Но в последней войне Франция нарушила свое обещание гарантировать наследство Марии Терезии, присоединилась к Пруссии и продолжала нападать на нее даже после того, как Фредерик заключил мир. Австрия при Габсбургах и Франция при Бурбонах были врагами на протяжении столетий; как могли они и их народы, давно приученные к взаимной ненависти, вдруг стать друзьями?

И все же именно такой "разворот союзов" предлагало Франции австрийское правительство. Насколько мы сейчас можем проследить историю этого плана, он сформировался в голове графа Венцеля Антона фон Кауница, самого способного, самого проницательного и самого настойчивого дипломата, созданного на европейском континенте в XVIII веке. Семилетняя война должна была стать состязанием в оружии между Фридрихом Великим и маршалом Дауном и состязанием в мозгах между Кауницем и Питтом. "У принца Кауница, - говорил Фридрих, - самая мудрая голова в Европе".5