The Story of Civilization 10

Он не часто обсуждал экономику. Он осуждал эксплуатацию колониальных народов,98 и решительно осуждал рабство; однажды в Оксфорде он поразил некоторых профессоров, предложив тост за "восстание негров в Вест-Индии".99 Однако он считал, что "повышать зарплату поденщикам неправильно, ибо это не делает их жизнь лучше, но [говорил Идлер] только делает их бездельниками, а безделье очень вредно для человеческой природы".100 Как и Блэкстон, он отстаивал святость прав собственности; как и его антиподы, Вольтер, он защищал роскошь как дающую работу бедным, а не разъедающую их благотворительностью.101 Он предвосхитил Адама Смита, отстаивая идею свободного предпринимательства.102 Однако размножение купцов раздражало его. "Боюсь, что рост торговли и непрекращающаяся борьба за богатство, которую эта торговля возбуждает, не дает никаких перспектив на скорое прекращение хитрости и мошенничества. ... Насилие уступает место хитрости".103 Он не притворялся, что презирает деньги, сам страдая от их недостатка, и считал, что "никто, кроме тупицы, не пишет иначе, как ради денег".104-что недооценивало тщеславие.

Он считал (вспомните строки, которые он добавил к "Путешественнику" Голдсмита), что мы преувеличиваем значение политики. "Я бы не отдал и полкроны за то, чтобы жить при одной форме правления, а не при другой".105 Поэтому "большинство схем политических улучшений - очень смехотворные вещи".106 Тем не менее он горячо выступал против "псов-вигов", и потребовалась пенсия, чтобы примирить его с ганноверцами. Он называл патриотизм "последним прибежищем негодяя".107 но он с патриотической теплотой отстаивал право Британии на Фолклендские острова (1771) и почти шовинистически презирал шотландцев и французов.

В 1763 году он вполне предвосхитил апологию консерватизма Берка. "Человеческий опыт, который постоянно противоречит теории, является великим испытанием истины. Система, построенная на открытиях множества умов, всегда более прочна, чем та, что создана трудами одного ума".108 После 1762 года его вполне устраивал статус-кво. Он хвалил британское правительство, считая его "приближающимся к совершенству, чем все то, что показал нам опыт или история".109 Он восхищался аристократией, сословными различиями и привилегиями как необходимыми для социального порядка и разумного законодательства.110 "Я друг субординации. Она наиболее благоприятна для счастья общества. ... Подчинение - долг невежд, а содержание - добродетель бедняков".111 Как и каждое поколение, он оплакивал, что

В наш век субординация сильно нарушена. Сейчас ни один человек не имеет такой власти, какая была у его отца, за исключением тюремщика. Ни один хозяин не имеет такой власти над своими слугами; она уменьшилась в наших колледжах и даже в наших грамматических школах. ... Этому есть много причин, главная из которых, как мне кажется, заключается в большом увеличении количества денег. ... Золото и серебро уничтожают феодальное подчинение. Но, кроме того, наблюдается общее ослабление почтения. Ни один сын теперь не зависит от своего отца, как в прежние времена. ... Я надеюсь, что как анархия порождает тиранию, так это крайнее расслабление породит freni strictio [ужесточение вожжей]".112

Глядя на лондонское население, Джонсон решил, что демократия будет катастрофой. Он смеялся над свободой и равенством как над неосуществимыми шибболетами.113 "Так далеко от истины, что люди от природы равны, что ни один человек не может пробыть и получаса вместе, если один не приобретет явного превосходства над другим".114 В 1770 году он написал памфлет "Ложная тревога", осуждающий радикализм и оправдывающий исключение Уилкса из парламента.

В другом памфлете, "Патриот" (1774), Джонсон возобновил свои нападки на Уилкса и перешел к тому, что Босуэлл назвал "попыткой привести наших соотечественников в Америке к безоговорочному подчинению".115 В предыдущих работах Джонсон иногда беспристрастно высказывался об американских колониях. Они были "захвачены на основе не очень справедливых принципов политики", в основном потому, что другие европейские государства захватили слишком много,116 и Англия хотела защитить себя от Франции и Испании, которые стали опасно сильны в результате поглощения Америки. Он похвалил французских колонистов за гуманное отношение к индейцам и брачные союзы с ними, а британских колонистов осудил за обман индейцев и угнетение негров117.117 Но когда колонисты говорили о свободе, справедливости и естественных правах, Джонсон презирал их утверждения как надуманные измышления и спрашивал: "Как получилось, что мы слышим самые громкие крики о свободе среди водителей негров?"118 Он изложил аргументы против эмансипации колоний в мощной брошюре "Налогообложение без тирании" (1775). Очевидно, она была написана по просьбе министерства, поскольку Джонсон жаловался (по словам Босуэлла), что его пенсия была назначена ему "как литературному персонажу", а теперь он "был привлечен администрацией для написания политических памфлетов".119