The Story of Civilization 10

Его основной призыв был направлен на тщательный пересмотр французского права, которое не пересматривалось с 1670 года. В 1765 году он прочитал на итальянском языке эпохальную "Трактат о преступлениях и наказаниях" миланского юриста Беккариа, который, в свою очередь, был вдохновлен философами. В 1766 году Вольтер опубликовал "Комментарий к книге о преступлениях и наказаниях", откровенно признав лидерство Беккариа; он продолжал нападать на несправедливость и варварство французского права до 1777 года, когда в возрасте восьмидесяти двух лет опубликовал книгу "Приз за справедливость и человечность" (Prix de la justice et de l'humanité).

Прежде всего, он требовал подчинить церковное право гражданскому, ограничить власть духовенства в требовании унизительных покаяний или принуждении к безделью во время многочисленных святых дней; он просил смягчить наказания за святотатство и отменить закон, оскорбляющий тело и конфискующий имущество самоубийц. Он настаивал на том, чтобы отличать грех от преступления, и покончить с представлением о том, что наказание за преступление должно мстить за оскорбленного Бога.

Ни один церковный закон не имеет силы, пока не получит прямой санкции правительства. ... Все, что касается браков, зависит исключительно от магистратов, а священники должны ограничиваться благословением союза. ... Предоставление денег в долг под проценты является исключительно предметом гражданского права. ... Все священнослужители во всех случаях должны находиться под полным контролем правительства, поскольку они являются подданными государства. ... Ни один священник не должен обладать властью лишать гражданина даже самых незначительных привилегий под предлогом того, что этот гражданин грешник. ... Магистраты, земледельцы и священники должны одинаково участвовать в расходах государства".88

Он сравнивал французское законодательство с городом Парижем - продуктом разрозненного строительства, случайностей и обстоятельств, хаосом противоречий; путешественник во Франции, говорил Вольтер, менял свои законы почти так же часто, как менял почтовых лошадей.89 Все законы различных провинций должны быть унифицированы и приведены к общей гармонии. Каждый закон должен быть ясным, четким и, насколько это возможно, не допускать юридического сутяжничества. Все граждане должны быть равны перед законом. Смертная казнь должна быть отменена как варварская и расточительная. Безусловно, варварство - наказывать смертью за подлог, кражу, контрабанду или поджог. Если кража будет караться смертью, у вора не будет причин избегать убийства; поэтому в Италии многие ограбления на дорогах сопровождаются убийствами. "Если вы повесите на публичной виселице [как это произошло в Лионе в 1772 году] девушку-служанку, укравшую у своей хозяйки дюжину салфеток, она не сможет добавить дюжину детей к числу ваших граждан. ... Между дюжиной салфеток и человеческой жизнью нет никакой пропорции".90 Конфискация имущества человека, приговоренного к смерти, - это откровенный грабеж невиновного со стороны государства. Если Вольтер иногда рассуждал с чисто утилитарной точки зрения, то это потому, что он знал, что такие аргументы перевесят для большинства законодателей любые гуманитарные призывы.

Но в вопросе о судебных пытках его гуманность проявилась с особой силой. По французским законам судьям разрешалось применять пытки для получения признаний до суда, если подозрительные улики указывали на виновность. Вольтер пытался пристыдить Францию, ссылаясь на указ Екатерины II об отмене пыток в якобы варварской России. "Французы, которые, не знаю почему, считаются очень гуманным народом, удивлены тем, что англичане, которые имели бесчеловечность отнять у нас всю Канаду, отказались от удовольствия применять пытки".91

Некоторые судьи, по его мнению, были задирами, которые действовали как прокуроры, а не как судьи, видимо, полагая, что обвиняемый виновен, пока не доказана его невиновность. Он протестовал против содержания обвиняемых в нечистых тюрьмах, иногда в цепях и в течение нескольких месяцев, прежде чем они предстанут перед судом. Он отмечал, что человеку, обвиненному в крупном преступлении, запрещалось общаться с кем бы то ни было, даже с адвокатом. Он снова и снова приводил примеры обращения с Каласом и Сирвенами, иллюстрирующие поспешное осуждение невинных людей. Он утверждал, что показания всего двух человек, пусть даже очевидцев, больше не должны считаться достаточными для осуждения человека за убийство; он приводил случаи ложного свидетельства и призывал отменить смертную казнь хотя бы для того, чтобы предотвратить казнь одного невинного в тысяче случаев. Смертные приговоры во Франции могли выноситься большинством в два голоса среди судей; Жан Калас был приговорен к смертной казни голосованием восемь против пяти. Вольтер требовал, чтобы для вынесения смертного приговора требовалось подавляющее большинство, а лучше единогласие. "Какой абсурдный ужас - играть жизнью и смертью гражданина в игре шесть к четырем, или пять к трем, или четыре к двум, или три к одному!"92