The Story of Civilization 11

Причинами Французской революции были, в общем, следующие: (1) восстание парлементов, ослабившее власть короля и лояльность дворянства мантии; (2) амбиции Филиппа д'Орлеана сменить Людовика XVI на троне; (3) восстание буржуазии против финансовой безответственности государства, вмешательства правительства в экономику, несговорчивости церкви перед лицом национального банкротства, а также фискальных, социальных и назначаемых привилегий аристократии; (4) восстание крестьянства против феодальных повинностей и хартий, государственных налогов и церковной десятины; (5) восстание парижского населения против классового угнетения, юридических ограничений, экономического дефицита, высоких цен и военных угроз. Буржуазия и Филипп д'Орлеан предоставили деньги, которые пошли на пропаганду журналов и ораторов, управление толпой, реорганизацию Третьего сословия в Национальное собрание, которое продиктовало революционную конституцию. Простолюдины обеспечили мужество, мускулы, кровь и насилие, которые напугали короля, заставив его принять Собрание и конституцию, а аристократию и церковь - отказаться от своих податей и десятин. Возможно, в качестве второстепенной причины следует добавить гуманность и колебания короля, не желающего проливать кровь.

Результаты Французской революции были настолько многочисленны, сложны, разнообразны и долговременны, что для того, чтобы сделать их справедливыми, пришлось бы написать историю XIX века.

1. Политические результаты были очевидны: замена феодализма свободным и частично имущественным крестьянством; феодальных судов - гражданскими; абсолютной монархии - демократией, ограниченной собственностью; титулованной аристократии - деловой буржуазией как господствующим и административным классом. Вместе с демократией пришло - по крайней мере, на словах и в надежде - равенство перед законом и в возможностях, а также свобода слова, вероисповедания и печати. Эти свободы вскоре были ослаблены естественным неравенством людей по способностям, а также неравенством окружающей среды в отношении домов, школ и богатства. Почти столь же примечательным, как эти политические, экономические и правовые освобождения, было их распространение армиями Революции на север Италии, Рейнскую область, Бельгию и Голландию; в этих регионах также была сметена феодальная система, и она не вернулась после падения Наполеона. В этом смысле завоеватели были освободителями, которые омрачили свои дары требовательностью своего правления.

Революция завершила объединение полунезависимых провинций - с их феодальными баронствами и повинностями, различными истоками, традициями, деньгами и законами - в централизованно управляемую Францию с национальной армией и национальным законодательством. Эти изменения, как отмечал Токвиль, происходили и при Бурбонах; возможно, без Революции они были бы достигнуты объединяющим влиянием общенациональной торговли, которая все больше игнорировала границы провинций - подобно тому, как национальная экономика в Соединенных Штатах вынуждена была ослаблять "права штатов" с помощью федерального правительства, вынужденного быть сильным.

Таким же образом освобождение крестьянства и приход буржуазии к экономическому превосходству и политической власти, вероятно, произошли бы без Революции, хотя и более медленно. Революция при Национальном собрании (1789-91) была вполне оправдана своими долгосрочными результатами, но революция при правительствах 1792-95 годов была варварским периодом убийств, террора и морального краха, неадекватно оправданным иностранными заговорами и нападениями. Когда в 1830 году очередная революция завершилась установлением конституционной монархии, результат был примерно таким же, как и в 1791 году.

Успехи Революции в объединении Франции как нации были сведены на нет ростом национализма как нового источника групповой вражды. В XVIII веке среди образованных слоев населения наблюдалась тенденция к космополитическому ослаблению национальных различий в культуре, одежде и языке; сами армии были в значительной степени интернациональны по своим лидерам и людям. Революция заменила этих воинов-полиглотов национальными призывниками, а нация заменила династию в качестве объекта верности и источника войны. Военное братство генералов сменило аристократическую касту офицеров; сила патриотических войск победила бездуховных служащих старых режимов. Когда французская армия выработала собственную дисциплину и гордость, она стала единственным источником порядка в хаотическом государстве, единственным убежищем от лепета правительственной некомпетентности и народных мятежей.