Читаем The Story of Civilization 11 полностью

Самая простая и универсальная из категорий, с помощью которых мы можем попытаться понять наш опыт, - это чистое бытие (Sein)-бытие в применении к всем объектам или идеям без конкретизации. Универсальность этой базовой категории является ее фатальностью: не имея никакой отличительной формы или знака, она не может представлять ни один существующий объект или идею. Таким образом, понятие чистого Бытия фактически эквивалентно своей противоположной категории - Небытию или Ничто (Nichts). Поэтому они легко смешиваются; то, чего не было, добавляется к Бытию и лишает его неопределенности или чистоты; Бытие и Небытие становятся чем-то, пусть и отрицательным. Это таинственное становление (Werden) - третья категория, самая полезная из всех, поскольку без нее ничто не может быть представлено как происходящее или обретающее форму. Все последующие категории вытекают из аналогичных сочетаний, казалось бы, противоречивых идей.

Эта гегелевская престидижитация, создающая мир (как Адам и Ева) из конъюнкции, напоминает средневековую идею о том, что Бог создал мир из ничего. Но Гегель возражает, что его категории - это не вещи; это способы представления вещей, способы сделать их поведение понятным, часто предсказуемым, иногда управляемым.

Он просит нас допустить некоторую модификацию принципа противоречия (столь священного в старой логике) - что А не может быть не-А. Очень хорошо; но А может стать не-А, как вода может стать льдом или паром. Вся реальность, как ее понимает Гегель, находится в процессе становления; это не статичный парменидовский мир бытия, а текучий гераклитовский мир становления; все вещи текут. Вся реальность, по Гегелю, все мысли и вещи, вся история, религия, философия находятся в постоянной эволюции; не путем естественного отбора вариантов, а путем развития и разрешения внутренних противоречий и перехода на более сложную ступень.

Это знаменитая гегелевская (ранее фихтеанская) диалектика (буквально - искусство вести беседу) тезиса, антитезиса и синтеза: идея или ситуация потенциально содержит свою противоположность, развивает ее, борется с ней, а затем объединяется с ней, чтобы принять другую преходящую форму. Логическая дискуссия должна следовать диалектической структуре экспозиции, оппозиции и примирения. Разумные рассуждения - взвешивание идей и желаний на весах (libera) опыта - должны поступать аналогичным образом. Прерывание, как утверждала госпожа де Сталь, - это жизнь разговора, но его смерть, если противоречие не уместно и не разрешено. В поглощении противоположностей - секрет мудрости и совершенство победы. Истинный синтез не отвергает ни утвердительного, ни отрицательного, но находит место для элементов каждого из них. Карл Маркс, ученик Гегеля, считал, что капитализм содержит семена социализма; что соперничающие формы экономической организации должны столкнуться в войне на смерть; и что социализм победит. Более последовательный гегельянец предсказал бы союз обеих форм, как в современной Западной Европе.

Гегель был самым основательным из гегельянцев. Он взялся "вывести" категории - показать, как каждая из них обязательно вытекает из разрешения противоречий в своих предшественницах. Он выстраивал свои аргументы, пытался разделить каждую из своих работ на триады. Диалектику он применял как к реальности, так и к идеям: повторяющийся процесс противоречия, конфликта и синтеза проявляется в политике, экономике, философии и истории. Он был реалистом в средневековом смысле: всеобщее более реально , чем любая из содержащихся в нем частностей: человек включает в себя всех людей, коротко живых или долговечно мертвых; государство реальнее, важнее и долговечнее, чем любой из его граждан; красота обладает бессмертной силой, совершает множество крушений и рифм, хотя Полина Бонапарт мертва и, возможно, Афродита никогда не жила. Наконец, навязчивый философ довел свой парад категорий до самой реальной, всеобъемлющей и могущественной из них - Абсолютной Идеи, которая является универсалией всех вещей и мыслей, Причиной, структурой или законом, поддерживающим космос, Логосом, который венчает и управляет всем.

3. Разум

Phänomenologie des Geistes была написана в Йене, когда к городу приближалась Великая армия; она была опубликована в 1807 году, когда безжалостное опустошение Пруссии сынами Французской революции, казалось, доказывало, что где-то в этом историческом пути от монархии через террор к монархии разум человека потерял дорогу к свободе. Гегель предложил изучить разум человека в его различных явлениях, таких как ощущение, восприятие, чувство, сознание, память, воображение, желание, воля, самосознание и разум; возможно, в конце этого длинного пути он найдет секрет свободы. Не пугаясь этой программы, он также изучал человеческий разум в обществе и государстве, в искусстве, религии и философии. Результатом его поисков стал его шеф-повар, красноречивый и неясный, бросающий вызов и обескураживающий, оказавший влияние на Маркса и Кьеркегора, Хайдеггера и Сартра.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах
Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

Данная книга известного историка Е. Ю. Спицына, посвященная 20-летней брежневской эпохе, стала долгожданным продолжением двух его прежних работ — «Осень патриарха» и «Хрущевская слякоть». Хорошо известно, что во всей историографии, да и в широком общественном сознании, закрепилось несколько названий этой эпохи, в том числе предельно лживый штамп «брежневский застой», рожденный архитекторами и прорабами горбачевской перестройки. Разоблачению этого и многих других штампов, баек и мифов, связанных как с фигурой самого Л. И. Брежнева, так и со многими явлениями и событиями того времени, и посвящена данная книга. Перед вами плод многолетних трудов автора, где на основе анализа огромного фактического материала, почерпнутого из самых разных архивов, многочисленных мемуаров и научной литературы, он представил свой строго научный взгляд на эту славную страницу нашей советской истории, которая у многих соотечественников до сих пор ассоциируется с лучшими годами их жизни.

Евгений Юрьевич Спицын

История / Образование и наука