The Story of Civilization 11

Женщины занимали высокое место в Старом режиме благодаря изяществу и утонченности их манер, а также развитию их ума; но эти события в основном касались аристократии и высших слоев среднего класса. Однако к 1789 году женщины из простонародья заметно включились в политику; они едва не совершили Революцию, пройдя маршем к Версалю и вернув короля и королеву в Париж в качестве пленников коммуны, пылающей своей вновь обретенной силой.*В июле 1790 года Кондорсе опубликовал статью "О допущении женщин к правам государства". В декабре некая мадам Алдерс предприняла попытку создать клубы, посвященные освобождению женщин.32 Женщины заявляли о себе в галереях Собраний, но попытки организовать их для продвижения своих политических прав были потеряны в волнении войны, ярости Террора и консервативной реакции после Термидора. Некоторые успехи были достигнуты: жена, как и муж, могла подать на развод, а для вступления в брак несовершеннолетних детей требовалось согласие матери и отца33.33 При Директории женщины, хотя и без права голоса, стали открытой силой в политике, продвигая министров и генералов и с гордостью демонстрируя свою новую свободу в манерах, нравах и одежде. Наполеон, которому было двадцать шесть лет, описал их в 1795 году:

Женщины повсюду - на спектаклях, на публичных прогулках, в библиотеках. Вы видите очень красивых женщин в кабинете ученого. Только здесь [в Париже], из всех мест на земле, женщины заслуживают такого влияния, и действительно, мужчины без ума от них, не думают ни о чем другом и живут только благодаря и ради них. Женщина, чтобы узнать, что ей причитается и какой властью она обладает, должна прожить в Париже шесть месяцев".34

III. РУКОВОДСТВО

Как и почти все остальное, манеры ощутили колебание маятника, который то восставал, то возвращался. Когда аристократия бежала перед нисходящей бурей, они уносили с собой свои титулы, учтивое обращение, благоухающий язык, цветистые подписи, уверенную непринужденность и неторопливую грацию. Вскоре салонная учтивость, танцевальный этикет и дикция Академии стали стигматами аристократии, которые могли повлечь за собой заключение в тюрьму для их практиков, как подозрительных допотопных людей, спасшихся от потопа.35 К концу 1792 года все французы во Франции стали citoyens, а все француженки - citoyennes, в условиях тщательного равенства; никто не был Monsieured или Madamed; а придворный vous единственного обращения был заменен tu и toi дома и улицы. Тем не менее, уже в 1795 году это обращение вышло из моды, vous снова вошло в моду, месье и мадам вытеснили Citoyen и Citoyenne.36 При Наполеоне титулы появились вновь; к 1810 году их стало больше, чем когда-либо прежде.

Одежда менялась медленнее. Зажиточные мужчины уже давно приняли, а теперь отказывались отказываться от некогда благородной амуниции: треугольной шляпы с высоким воротом, шелковой рубашки, галстука-бабочки, цветного и расшитого жилета, пальто до колена, бриджей, заканчивающихся на разных уровнях ниже колен, шелковых чулок и туфель с пряжками на квадратных ногах. В 1793 году Комитет общественной безопасности попытался "изменить нынешний национальный костюм, чтобы он соответствовал республиканским привычкам и характеру Революции";37 Но только низшие слои среднего класса приняли длинные брюки рабочих и торговцев. Сам Робеспьер продолжал одеваться как лорд, и ничто не превосходило по великолепию официальные костюмы директоров, которые носил Баррас. Только в 1830 году панталоны одержали победу над бриджами до колен (кюлотами). Только санкюлоты носили красный чепец революции и карманьолу.*