The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Опросы общественного мнения постоянно показывают, что мигранты из других стран Европы придерживаются таких взглядов на социальный либерализм, не говоря уже о либертарианстве, которые ужаснули бы европейцев, если бы эти взгляды исходили из их собственных сообществ. Либерализм современной Европы также дает этим приезжим некоторые мнимые оправдания их позиции. Отец-мусульманин не хочет, чтобы его дочь стала похожа на западных женщин, потому что он видит некоторых западных женщин и знает, что они делают. Он не хочет, чтобы его дочь стала одержима культурой потребления, поскольку видит все, что она производит. То, что он хотел бы опровергнуть, есть в окружающем его обществе. Возможно, со временем, вместо того чтобы стать более похожими на общество, в которое они переехали, такие люди еще больше укоренятся в своих устоях именно благодаря обществу, в которое они переехали. В то же время имеющиеся на сегодняшний день данные свидетельствуют о том, что европейцы вряд ли будут отстаивать свои ценности перед такими людьми. В такой стране, как Великобритания, потребовались десятилетия, чтобы противодействие калечащим операциям на женских половых органах стало мейнстримом. Несмотря на то, что эта процедура запрещена уже три десятилетия, и несмотря на то, что более 130 000 женщин в Британии подверглись этому варварскому обращению, до сих пор не было ни одного успешного судебного преследования за это преступление. Если Западной Европе так трудно противостоять даже такому простому явлению, как FGM, то вряд ли она сможет защитить некоторые из своих более тонких ценностей в ближайшие годы.

Но даже если бы все приезжие представляли собой явную угрозу, даже если бы европейцы считали всю дальнейшую миграцию сплошь состоящей из людей, которые станут их недолюбливать, даже в этом случае усталость возвращается. Ведь если это так, то к этому нужно будет относиться, и должна произойти реакция, даже восстание. Перед этим возникает усталость, которую европейцы чувствовали и раньше - прежде всего после Великой войны. Возможно ли, чтобы после стольких потерь возникла другая проблема, возможно, еще более масштабная? Конечно, такие жертвы и катастрофы заслуживают того, чтобы мы немного отдохнули в великом календаре истории?

Отсутствие вопросов и дискуссий о переменах, происходящих в Европе, во многом сводится к следующему: лучше не задавать вопросов, потому что ответы на них плохие. Безусловно, это объясняет необычайный уровень презрения к инакомыслящим в эпоху массовой иммиграции. В частности, это объясняет непреклонную веру в то, что если заставить замолчать или остановить людей, выкрикивающих "огонь", то проблема, которую они обозначают, исчезнет. После того как в 2011 году в офисах Charlie Hebdo произошел взрыв, министр иностранных дел Лоран Фабиус обрушился на журнал. "Действительно ли разумно подливать масла в огонь?" - спросил он. Никто не спросил его в ответ, кто превратил французское общество в огонь.

Эпоха, не боявшаяся последствий своих решений, не пыталась бы заглушить каждый голос, который хотя бы сказал "пауза". Однако бремя усталости может пасть даже или особенно на тех, кто бил тревогу. В интервью итальянской газете в 2016 году Айаан Хирси Али спросили о ситуации в ее бывшей приемной стране Голландии. Что случилось с людьми, которые высказывались по вопросам, о которых она предупреждала до того, как ее выгнали, после ее отъезда? Писатели, художники, карикатуристы, интеллектуалы и журналисты. Неужели все они просто замолчали? Она ответила: "Люди в Нидерландах, которые пишут и говорят об исламе и этих проблемах, устали". 12

ПОЧЕМУ ВОСТОК ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ДРУГИХ СТРАН

Однако все это поднимает еще один вопрос. Почему Восточная Европа такая другая? Почему ее отношение на протяжении всего кризиса с мигрантами, к границам, национальному суверенитету, культурной сплоченности и многим другим моментам так сильно расходится с отношением Западной Европы? На протяжении всего кризиса, как и в предшествующие годы, невозможно было представить, чтобы правый западноевропейский лидер сказал хотя бы половину того, что сказал бы левый восточноевропейский лидер. С лета 2015 года и по сей день, несмотря на угрозы и упреки со стороны правительства Германии и Европейской комиссии, Вышеградская группа Словакии, Польши, Венгрии и Чехии занимала позицию, полностью противоположную позиции Ангелы Меркель и Брюсселя. Они критикуют недальновидность канцлера и твердо отказываются принимать квоты на мигрантов, продиктованные из Берлина и Брюсселя.