The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Эти страны на протяжении большей части своей истории пили из тех же колодцев, что и западноевропейские государства, однако здесь явно сложилось иное отношение. Возможно, они не чувствовали или иным образом не впитывали вину Западной Европы и не считали, что все недостатки мира можно списать на них. Или, возможно, они не страдали от истощения и усталости, от которых страдали западноевропейские страны. А может быть, благодаря отсутствию массовой иммиграции в послевоенный период (несмотря на то, что у них было много чего другого), они сохранили чувство национальной сплоченности, которое западноевропейцы с трудом могли себе представить или вспомнить. Возможно, они смотрели на то, что происходило в Западной Европе, и просто решили, что не хотят, чтобы то же самое происходило в их странах.

Возможно, дело было во всем этом. И, возможно, в основе всего этого лежал тот факт, что Вышеградские страны уже однажды испытали на себе последствия западного оцепенения. Конечно, только они из всех европейских стран на своей памяти испытали трагические аспекты жизни, о которых забыли их западные союзники. Они знали, что все, что у них было, может быть сметено с одного направления, а затем так же легко сметено с другого: история не дает людям отсрочки, даже если они считают, что заслужили ее.

В то же время остальная часть континента оставалась в плену истории, как и прежде. К лету 2016 года австрийские и французские власти попытались закрыть свои границы для новых волн мигрантов, прибывающих через Италию из пунктов прибытия на Лампедузе и Сицилии. По мере введения этих ограничений все больше мигрантов, намеревающихся отправиться на север, стали прибегать к швейцарскому варианту. Зимой эти горные перевалы могут быть смертельно опасными, но летом отдаленные тонкие тропы через итало-швейцарскую границу вполне проходимы. Тем летом итальянская газета La Stampa поговорила с местными жителями в деревне Думенца, расположенной между озером Маджоре и швейцарской границей. Они отметили, что тропы используются, а один пожилой местный житель мимоходом заметил: "Это те же самые тропы, по которым итальянские евреи бежали во время войны". 16

Думать о мигрантах - значит думать о них раньше. Думать о тех, кто направляется в Германию этими путями, означало думать о тех мигрантах, которые когда-то направлялись в другую сторону. Думать о сегодняшних мигрантах - значит думать о вчерашних евреях: проход, которого не избежать.

Мы застряли с этим

19 марта 2016 года бельгийская полиция застрелила и арестовала родившегося в Бельгии французского гражданина марокканского происхождения, который был одним из организаторов ноябрьских терактов в Париже. После этих терактов Салах Абдеслам отправился в Бельгию, где его отпечатки пальцев были обнаружены как минимум в двух квартирах в сильно мусульманском районе Моленбик в Брюсселе. В итоге его арестовали в другой квартире в Моленбике, где он жил с местной семьей. Сразу после ареста бельгийский ОМОН был вынужден направиться в этот район, чтобы справиться с местной "молодежью", которая называла Абдеслама своим героем и бросала камни и бутылки в полицию в знак протеста против его ареста. Три дня спустя три террориста-смертника взорвали себя в бельгийской столице. Наджим Лаашрауи и Ибрагим эль-Баркауи взорвали свои жилеты на выходе из аэропорта Брюсселя, а брат Ибрагима, Халид эль-Баркауи, - на станции метро Maelbeek, рядом со штаб-квартирой Европейской комиссии. Все трое исполнителей снова оказались "местными жителями". Их жертвами стали тридцать два человека самых разных возрастов и национальностей.

По всему континенту начались традиционные поиски объяснений. Одни обвиняли в нападениях - совершенных бельгийскими гражданами из района Моленбек - градостроительство, другие - отсутствие "джентрификации" в районе. Другие обвиняли внешнюю политику Бельгии, историю Бельгии, включая бельгийский колониализм, или "расизм" бельгийского общества. После первого раунда этих общественных дебатов газета New York Times опубликовала ничем не примечательную статью, в которой обвинила в нападениях различные провалы бельгийской политики. Они взяли интервью у некоего Ива Гольдштейна, 38-летнего ребенка еврейских беженцев, который сейчас является членом совета в Шаербеке и руководителем аппарата министра-президента Брюссельского столичного региона. Он настаивал на том, что обвинять в нападениях ислам неправильно, но критиковал неспособность таких людей, как он, предотвратить этот растущий "радикализм среди молодежи". Он сказал: "Наши города столкнулись с огромной проблемой, возможно, самой большой со времен Второй мировой войны. Как получилось, что люди, которые родились здесь, в Брюсселе, в Париже, могут называть героями тех, кто совершает насилие и террор. Это настоящий вопрос, с которым мы столкнулись".